Д с дохтуров биография. Биография. «Смоленск вылечил меня»

В 1788 г. началась русско-шведская война, и вскоре капитан Дохтуров со своей ротой прибыл в Кронштадт, где его гвардейцы обучались ведению морского боя. В Роченсальмском морском сражении 1789 г. его рота, посаженная на шлюпки, под огнем противника обеспечивала проход русской эскадры для атаки шведского флота. Наградой Дохтурову стала золотая шпага с надписью: "За храбрость", которой его удостоила Екатерина II. Гребная флотилия гвардейцев Дохтурова отличилась и в кампании 1790 г.

После окончания войны Дмитрий Сергеевич принял решение перевестись из гвардии в армию, в 1795 г. в чине полковника он возглавил Елецкий мушкетерский полк, через два года за отличную подготовку полка произведен в генерал-майоры. С 1803 г. в чине генерал-лейтенанта являлся шефом Московского пехотного полка. С этим полком в составе армии М.Кутузова он принял участие в русско-австро-французской войне 1805 г. Когда Кутузов, узнав о капитуляции союзников-австрийцев под Ульмом, начал отход по правому берегу Дуная, Наполеон направил на левый берег корпус Мортье, чтобы воспрепятствовать переправе русской армии через реку в районе Кремса. На Дохтурова была возложена задача обойти Мортье и нанести ему удар с тыла (удар с фронта осуществлял отряд Милорадовича). В трудных горных условиях, оставив на марше артиллерию, Дохтуров прошел по склонам Богемских гор и с тыла обрушился на французов. За вклад в победу под Кремсом он получил орден святого Георгия сразу 3-й степени.

Потом было Аустерлицкое сражение, в котором Дмитрий Сергеевич командовал первой колонной левого крыла русско-австрийской армии; в ходе неудачного сражения сохранил порядок в своих войсках при прорыве из окружения, проявив большое личное мужество. Когда русские дрогнули перед переправой, обстреливаемой сильным огнем, он первым подъехал к ней; адъютанты пытались его удержать, напомнив о жене, детях. "Нет, - ответил генерал, - здесь жена моя - честь, дети - войска мои" - и, обнажив свою золотую шпагу, бросился вперед, увлекая за собой подчиненных. Когда колонна Дохтурова, потерявшая половину своего состава, догнала русскую армию, ее уже считали погибшей. Мужество полководца сделало его имя известным всей России и за ее пределами. За Аустерлиц Дмитрий Сергеевич был удостоен ордена святого Владимира 2-й степени.

С началом русско-прусско-французской войны 1806 - 1807 гг. дивизия Дохтурова доблестно действовала при Голымине и Янкове. В сражении под Прейсиш-Эйлау Дохтуров получил ранение, но не покинул поля боя, был награжден во второй раз золотым оружием. Затем он отличился в боях под Гутштадтом и Гейльсбергом, был снова ранен. В сражении под Фридландом командовал центром и прикрывал отступление русско-прусских войск через реку Алле. За войну был удостоен орденов святой Анны 1-й степени, святого Александра Невского и прусского ордена Красного Орла. Личное мужество генерала, его раны, ровное и неизменно доброе отношение к людям снискали ему высокий авторитет, солдаты были готовы идти за своим "Дохтуром" на смерть.

Отечественную войну 1812 года генерал от инфантерии Дохтуров встретил командиром 6-го корпуса в составе 1-й армии Барклая-де-Толли. Его корпус, находившийся в Лиде, был отрезан от главных сил, но после форсированного марша, делая по 50 километров в сутки, на семнадцатый день примкнул к Барклаю-де-Толли у Дриссы. Под Смоленском Дмитрий Сергеевич заболел лихорадкой, но не сдал командования; его войска, сменив истощенный корпус Раевского, весь день 5 августа героически защищали город, а затем присоединились к главным силам армии. "Смоленск излечил меня от болезни", - шутил Дох-туров.

В Бородинском сражении корпус Дохтурова находился в центре боевых порядков русских войск, приняв на себя сильные атаки французов. После того, как командующий 2-й армией Багратион был смертельно ранен, Дохтуров по распоряжению Кутузова принял на себя руководство левым флангом, сменив там генерала Коновницына, временно заменявшего Багратиона. Участник Бородинского сражения Ф.Глинка вспоминал: "В пожар и смятение левого крыла въехал человек на усталой лошади, в поношенном генеральском мундире, со звездами на груди, росту небольшого, но сложенный плотно, с чисто русскою физиономиею. Он не показывал порывов храбрости блестящей, посреди смертей и ужасов, окруженный семьею своих адъютантов, разъезжал спокойно, как добрый помещик между работающими поселянами; с заботливостью дельного человека он искал толку в кровавой сумятице местного боя. Это был Д.С.Дохтуров".

Под руководством Дохтурова 2-я армия сдерживала сильнейшее давление рвавшихся вперед французов, оставаясь в критическом положении. В самый разгар сражения Дохтуров получил от главнокомандующего записку: "Держаться до последней крайности". Между тем под ним убило лошадь, ранило другую. Он спокойно разъезжал по позициям, отдавая указания, руководя огнем, ободряя солдат. Вечером, когда сражение стихло, Кутузов встретил Дмитрия Сергеевича словами: "Позволь мне обнять тебя, герой!"

Генерал-патриот горячо переживал оставление Москвы. "Какой ужас! - писал он своим близким. - Мы уже по ею сторону столицы. Я прилагаю все старания, чтобы убедить идти врагу навстречу. Какой стыд для русских: покинуть Отчизну, без малейшего ружейного выстрела и без боя".

Лучшие дня

Исключительной была роль Дохтурова в сражении под Малоярославцем 12 октября. После ухода из Москвы именно сюда устремились французские войска, стремясь проложить себе путь отступления по новой Калужской дороге. По указанию Кутузова, переданному генералом Ермоловым, Дохтуров двинул свой 6-й корпус наперерез авангардным французским частям. "Наполеон хочет пробиться, - сказал Дмитрий Сергеевич, - но не успеет или пройдет по моему трупу". При поддержке корпуса Раевского Дохтуров весь день сражался за Малоярославец. Город восемь раз переходил из рук в руки, но французы так и не смогли пройти вперед, они были вынуждены свернуть на разоренную Смоленскую дорогу, что предопределило печальную участь армии Наполеона. За подвиг под Малоярославцем Дохтуров был награжден орденом святого Георгия 2-й степени.

В кампании 1813- 1814 гг. Дохтуров участвовал в сражении под Дрезденом и четырехдневной битве под Лейпцигом, руководил блокадой Магдебурга, затем осадой Гамбурга, продолжавшейся несколько месяцев. После капитуляции Гамбурга он взял отпуск для поправки здоровья. К этому его подтолкнуло и недовольство бюрократическими порядками, возрождаемыми в армии из-за деятельности сановников в мундирах. Еще раз Дмитрий Сергеевич вернулся к командованию корпусом в период "ста дней" Наполеона, бежавшего с Эльбы: его 6-й корпус в составе армии Барклая-де-Толли двинулся к Рейну, но европейские союзники России успели самостоятельно разбить Наполеона под Ватерлоо.

После возвращения русских войск из-за границы Дохтуров вышел в отставку, последний год жизни провел в Москве, в своем доме на Пречистенке, где умер 14 ноября 1816 г. Похоронен в монастыре Давидова Пустынь Серпуховского уезда Московской губернии.

Незадолго до кончины Дмитрий Сергеевич получил драгоценный дар, в котором выразились любовь и уважение его бывших сослуживцев, - богатую табакерку с изображением битвы за Малоярославец и письмо генерала Канцевича от всего 6-го корпуса.

Дохтуров был небольшого роста, тучный, не отличался крепким здоровьем, но в его теле жила твердая и мужественная душа. В сражениях он никогда не боялся опасности, равнодушно относился к огню вражеских ружей, говоря: "На каждой пуле и на каждом ядре написано, кому быть раненым или убитым, и они свою жертву найдут. Не лучше ли в таком случае умереть на том месте, которое указывают долг и честь".

Дмитрий Сергеевич был честным, бескорыстным и щедрым человеком, он горячо любил Россию и все русское, даже недостатки русского народа казались ему выше достоинств иностранцев. Дохтуров был женат на племяннице известного поэта П.А.Вяземского княжне Марии Петровне Оболенской, от которой имел двух сыновей и двух дочерей.

Дми́трий Серге́евич Дохтуро́в ( -) - русский военачальник, генерал от инфантерии (1810). Во время Отечественной войны 1812 года командовал 6-м пехотным корпусом, руководил обороной Смоленска от французов. Под Бородином командовал сначала центром русской армии, а потом левым крылом.

Биография

Детство

Карьера

На совете в Филях 1 сентября 1812 высказался за новый бой под Москвой. В сражении при Тарутине также командовал центром. В сражении под Малоярославцем Дохтуров 7 часов (до подхода корпуса Раевского) сдерживал сильнейший напор французов, заявив:

«Наполеон хочет пробиться, но он не успеет, или пройдет по моему трупу».

В общей сложности, держал оборону в течение 36 часов, и заставил Наполеона свернуть на Смоленскую дорогу. За этот бой был награждён орденом Св. Георгия 2-го класса.

Для семьи Оболенских вчерашний день ознаменовался печальным происшествием. Генерал Дохтуров, женатый на сестре князя, присутствовал на свадьбе, потом на другой день ужинал у нас и наконец вчера был на званом обеде у Оболенских, с мама играл в карты, потом, вернувшись домой внезапно умер в 11 часов, пока мы все были на бале у Апраксиной... Представь, что Дохтуров нанял дом, и один, без семьи, приехал в Москву две недели тому назад, чтобы устроить квартиру, ожидая приезда жены, плохая дорога задержала её в деревне. Вообрази, о каком горе предстоит ей узнать!

Награды

• золотая шпага «За храбрость» (09.08.1789)
• орден Святого Георгия 3-го кл. (12.01.1806)
• орден Святого Владимира 2-й ст. (28.02.1806)
• золотая шпага с алмазами «За храбрость» (07.04.1807)
• орден Святой Анны 1-й ст. (09.04.1807)
• орден Красного орла (Пруссия, 1807)
• орден Святого Александра Невского (21.12.1807)
• алмазные знаки к ордену Святого Александра Невского (1812)
• орден Святого Георгия 2-го кл. (13.01.1813)
• орден Святого Владимира 1-й ст. (1814)
• серебряная медаль «В память Отечественной войны 1812 года»

Семья

Генерал Дохтуров был женат на княжне Марии Петровне Оболенской (1771-1852), дочери князя Петра Алексеевича Оболенского (1742-1822) и княжны Екатерины Андреевны Вяземской (1741-1811). Была родной сестрой князей Василия и Александра Оболенских . В браке родились:

• Екатерина (1803-1878), фрейлина.
• Варвара, умерла девицей.
• Пётр (1806-1843), отставной штабс-ротмистр, был женат на Агафье Александровне Столыпиной (1809-1874); их сын Дмитрий Петрович Дохтуров - генерал-лейтенант, участник войн с горцами и турками.
• Сергей (1809-1851), мемуарист, владелец подмосковной усадьбы Поливаново . Был женат на падчерице графа А. И. Гудовича , графине Эрнестине Мантейфель.

Память

Напишите отзыв о статье "Дохтуров, Дмитрий Сергеевич"

Примечания

Ссылки

• // Российский архив: Сб. - М ., студия «ТРИТЭ» Н. Михалкова , 1996. - Т. VII . - С. 385-386 .
• Глинка В.М. , Помарнацкий А.В. Дохтуров, Дмитрий Сергеевич // . - 3-е изд. - Л. : Искусство, 1981. - С. 106-108.

Главнокомандующий 1-я Западная армия 2-я Западная армия 3-я Западная армия Дунайская армия

Отрывок, характеризующий Дохтуров, Дмитрий Сергеевич

– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.

С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d"Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было.
Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.
Для нас, потомков, – не историков, не увлеченных процессом изыскания и потому с незатемненным здравым смыслом созерцающих событие, причины его представляются в неисчислимом количестве. Чем больше мы углубляемся в изыскание причин, тем больше нам их открывается, и всякая отдельно взятая причина или целый ряд причин представляются нам одинаково справедливыми сами по себе, и одинаково ложными по своей ничтожности в сравнении с громадностью события, и одинаково ложными по недействительности своей (без участия всех других совпавших причин) произвести совершившееся событие. Такой же причиной, как отказ Наполеона отвести свои войска за Вислу и отдать назад герцогство Ольденбургское, представляется нам и желание или нежелание первого французского капрала поступить на вторичную службу: ибо, ежели бы он не захотел идти на службу и не захотел бы другой, и третий, и тысячный капрал и солдат, настолько менее людей было бы в войске Наполеона, и войны не могло бы быть.
Ежели бы Наполеон не оскорбился требованием отступить за Вислу и не велел наступать войскам, не было бы войны; но ежели бы все сержанты не пожелали поступить на вторичную службу, тоже войны не могло бы быть. Тоже не могло бы быть войны, ежели бы не было интриг Англии, и не было бы принца Ольденбургского и чувства оскорбления в Александре, и не было бы самодержавной власти в России, и не было бы французской революции и последовавших диктаторства и империи, и всего того, что произвело французскую революцию, и так далее. Без одной из этих причин ничего не могло бы быть. Стало быть, причины эти все – миллиарды причин – совпали для того, чтобы произвести то, что было. И, следовательно, ничто не было исключительной причиной события, а событие должно было совершиться только потому, что оно должно было совершиться. Должны были миллионы людей, отрекшись от своих человеческих чувств и своего разума, идти на Восток с Запада и убивать себе подобных, точно так же, как несколько веков тому назад с Востока на Запад шли толпы людей, убивая себе подобных.

Дохтуров Дмитрий Сергеевич
https://commons.wikimedia.org/wiki/File:Dokhturov.jpg#/media/File:Dokhturov.jpg

Дмитрий Сергеевич Дохтуров (1759-1816) - русский военачальник, генерал от инфантерии (1810). Во время Отечественной войны 1812 года командовал 6-м пехотным корпусом, руководил обороной Смоленска от французов. Под Бородином командовал сначала центром русской армии, а потом левым крылом. Из тульских дворян.
Образование получил в Пажеском корпусе.

Службу начал в 1781 году поручиком лейб-гвардии Семёновского полка, в 1784 году - капитан-поручик, в 1788 - капитан.

В составе гвардейского отряда участвовал в русско-шведской войне 1788-1790 годов. В Роченсальмском сражении был ранен в плечо, но остался в строю. Под Выборгом был вторично ранен. За отличия был награжден золотой шпагой.

В 1795 году произведён в полковники, 2 ноября 1797 в генерал-майоры, 24 октября 1799 в генерал-лейтенанты. 22 июля 1800 уволен и отдан под суд, но был оправдан и в ноябре вновь принят на службу. С 30 июля 1801 шеф Олонецкого мушкетерского полка, с 26 января 1803 шеф Московского мушкетерского полка и инспектор пехоты Киевской инспекции.

В кампании 1805 года участвовал в сражениях под Кремсом (награжден за него орденом Св. Георгия 3-го кл.) и Аустерлицем (орден Святого Владимира 2-й ст.) В кампанию 1806−1807 отличился при Голымине, Янкове, вновь был ранен при Прейсиш-Эйлау, не покинул поля боя и был награжден шпагой с алмазами. Вновь отличился под Гутштадтом и при Гейльсберге был ранен в четвертый раз, но снова остался в строю. Под Фридландом командовал центром и прикрывал отступление через реку Алле. За эту кампанию был награжден орденами Св. Анны 1-й ст., Св. Александра Невского и прусским Красного Орла.

19 апреля 1810 произведен в генералы-от-инфантерии и в октябре возглавил 6-й пехотный корпус.

При вторжении Наполеона в 1812 Дохтуров, стоявший в районе города Лиды с 6-м пехотным и 3-м резервным кавалерийским корпусами, оказался отрезан от главных сил 1-й армии, но форсированным маршем (60 верст в день) на Ошмяны смог оторваться и выйти на соединение с ними. Во время Смоленского сражения, несмотря на болезнь, принял по приказу М. Б. Барклая-де-Толли руководство обороной города и в течение десяти часов отражал яростные атаки неприятеля, покинув горящий Смоленск только около полуночи.

В Бородинском сражении Дохтуров командовал центром русской армии между батареей Раевского и деревней Горки, а после ранения Багратиона - всем левым крылом. Привёл в порядок расстроенные войска и закрепился на позиции.

«В начале сражения командовал 6-м корпусом и удерживал стремление неприятеля с обыкновенной своей твердостию; приняв же командование 2-й армиею после князя Багратиона, распоряжениями своими превозмог все стремления неприятеля на левое наше крыло и с прибытия его к месту не потерял уже ни шагу принятой им позиции»
- М. И. Кутузов. Из характеристики Д.С.Дохтурова в рапорте с представлением списка генералов, отличившихся при Бородине.
На совете в Филях 1 сентября 1812 высказался за новый бой под Москвой. В сражении при Тарутине также командовал центром. В сражении под Малоярославцем Дохтуров 7 часов (до подхода корпуса Раевского) сдерживал сильнейший напор французов, заявив:

«Наполеон хочет пробиться, но он не успеет, или пройдет по моему трупу».
В общей сложности, держал оборону в течение 36 часов, и заставил Наполеона свернуть на Смоленскую дорогу. За этот бой был награждён орденом Св. Георгия 2-го класса.

Отличился в сражении при Дрездене и в Битве народов под Лейпцигом, руководил осадой Магдебурга (конец октября - середина ноября 1813) и Гамбурга (январь - май 1814). После этого отправился в Богемию для лечения ран. Во время 2-го похода во Францию (1815) командовал правым крылом русской армии.

В январе 1816 году вышел в отставку по болезни. Умер в ноябре в том же году. Погребён в Вознесенской Давидовой пустыни. По поводу его смерти одна из современниц писала:

« Для семьи Оболенских вчерашний день ознаменовался печальным происшествием. Генерал Дохтуров, женатый на сестре князя, присутствовал на свадьбе, потом на другой день ужинал у нас и наконец вчера был на званом обеде у Оболенских, с мама играл в карты, потом, вернувшись домой внезапно умер в 11 часов, пока мы все были на бале у Апраксиной… Представь, что Дохтуров нанял дом, и один, без семьи, приехал в Москву две недели тому назад, чтобы устроить квартиру, ожидая приезда жены, плохая дорога задержала её в деревне. Вообрази, о каком горе предстоит ей узнать! »
Генерал Дохтуров был женат на княжне Марии Петровне Оболенской (1771-1852), дочери князя Петра Алексеевича Оболенского (1742-1822) и княжны Екатерины Андреевны Вяземской (1741-1811). Была родной сестрой князей Василия и Александра Оболенских. В браке родились:

Екатерина (1803-1878), фрейлина.
Варвара, умерла девицей.
Пётр (1806-1843), отставной штабс-ротмистр, был женат на Агафье Александровне Столыпиной (1809-1874); их сын Дмитрий Петрович Дохтуров - генерал-лейтенант, участник войн с горцами и турками.
Сергей (1809-1851), мемуарист, владелец подмосковной усадьбы Поливаново. Был женат на падчерице графа А. И. Гудовича, графине Эрнестине Мантейфель.

Дмитрий Сергеевич Дохтуров (1759-1816 года) - русский военачальник, генерал русской армии.

Из тульских дворян. Родом из села Елисеевка Митякинской волости Михайловского уезда Рязанской губернии (ныне Дмитриевский сельский округ Серебряно-Прудского района Московской области). Родился 14 сентября 1756 года в семье Сергея Петровича Дохтурова и Елизаветы Алексеевны Коробьиной. Отец, капитан лейб-гвардии Преображенского полка, вышел в отставку и переехал в имение жены - с. Крутое Каширского уезда (ныне Серебряно-Прудского района), где и родился будущий герой Отечественной войны 1812 года. Образование получил в Пажеском корпусе.

Принадлежал к числу вождей, которыми особенно гордится русская армия. Необыкновенная храбрость в связи с такою же скромностью, прямодушием, отзывчивостью и добрым сердцем - делали его рыцарем без страха и упрека и заслужили ему горячую любовь всех, кто его знал.

Дохтуров записан на службу пажом пpи дворе Его Императорского Величества в 1771 году, в 1777 году был камер-пажом, а в 1781 году - произведен в поручики лейб-гвардии Семеновского полка.

В составе гвардейского отряда участвовал в русско-шведской войне 1788-1790 гг. В Роченсальмском сражении был ранен в плечо, но остался в строю. Под Выборгом был вторично ранен. За отличия был награжден золотой шпагой.

В 1795 году произведён в полковники, 2 ноября 1797 года в генерал-майоры, 24 октября 1799 года в генерал-лейтенанты. 22 июля 1800 уволен и отдан под суд, но был оправдан и в ноябре вновь принят на службу. С 30 июля 1801 года шеф Олонецкого мушкетерского полка, с 26 января 1803 года шеф Московского мушкетерского полка и инспектор пехоты Киевской инспекции.

В кампанию 1805 года участвовал в сражениях под Кремсом (награжден за него орденом Св. Георгия 3-го кл.) и Аустерлицем (орден Святого Владимира 2-й степени). В кампанию 1806−1807 годов отличился при Голымине, Янкове, вновь был ранен при Прейсиш-Эйлау, не покинул поля боя и был награжден шпагой с алмазами. Вновь отличился под Гутштадтом и при Гейльсберге был ранен в четвертый раз, но снова остался в строю. Под Фридландом командовал центром и прикрывал отступление через реку Алле. За эту кампанию был награжден орденами Св. Анны 1-й степени, Св. Александра Невского и прусским Красного Орла.

19 апреля 1810 года произведен в генералы-от-инфантерии и в октябре возглавил 6-й пехотный корпус.

При вторжении Наполеона в 1812 году Дохтуров, стоявший в районе города Лиды с 6-м пехотным и 3-м резервным кавалерийским корпусами, оказался отрезан от главных сил 1-й армии, но форсированным маршем (60 верст в день) на Ошмяны смог оторваться и выйти на соединение с ними. Во время Смоленского сражения, несмотря на болезнь, принял по приказу М. Б. Барклая-де-Толли руководство обороной города и в течение десяти часов отражал яростные атаки неприятеля, покинув горящий Смоленск только около полуночи.

В сражении при Бородино Дохтуров командовал своим 6-м пехотным корпусом, который стоял в центре русской армии между батареей Раевского и деревней Горки. Но после того, как смертельно раненый князь Багратион выбыл из строя, Кутузов поручил командовать 2-й армией которая оборонялась на левом фланге обороны.

Главнокомандующий знал и ценил по достоинству того, кого посылал на это опасное и ответственное место. Надеясь вполне на Дохтурова., он потребовал от него держаться на левом крыле до тех пор, пока не будет получено приказа об отступлении. И Дохтуров сделал все, чего только можно было ожидать от подобного ему человека. Прибыв на левое крыло в 11-м часу утра, он застал его в самом печальном положении.

Вот его собственные слова: "...генералы не знали, от кого получать приказания, а нападения неприятелей становились все упорнее. Принц Александр Виртембергский, которого Кутузов, после раны князя Багратиона, послал на этот фланг, не мог мне ничего объяснить. Начальник штаба 2-й армии, граф Сен-При, контуженный, уезжая с поля сражения, был так слаб, что тоже не в состоянии был сообщить требуемых мною сведений. К счастью, я встретил генерала Коновницына, который удовлетворил меня во всем. В то время наши войска отступали. Я устроил их..." . Везде, где только была опасность, где надо было поддержать бодрость усталых полков, ободрить примером, распорядиться - появлялся Дохтуров. Неприятелю, благодаря Дохтурову не удалось одержать больших успехов на левом крыле русской позиции.

На знаменитом военном совете в Филях, где решилась участь Москвы, Дохтуров подал голос "держаться перед Москвою".

В Тарутинском сражении Дохтуров командовал нашим центром. 11-го октября 1812 года особенно отличился, показав высокий пример решительности и почина. Находясь в с. Аристове, на пути к Фоминскому, куда его корпус был двинут Кутузовым, получил от Сеславина известие о движении Наполеона к Малоярославцу.

Верно оценив стратегическое положение, не колеблясь ни минуты, послал Кутузову соответствующее донесение, а сам поспешно двинулся наперерез французам, к Малоярославцу, куда и прибыл на рассвете 12-го октября. Это искусное движение и происшедший затем упорный бой, веденный Дохтуровым до прибытия главных сил, решили отступление Наполеона по старой Смоленской дороге.

В общей сложности, держал оборону в течение 36 часов, и заставил Наполеона отступать по пути по которому пришел в Москву. Замечательны слова генерала-героя, сказанные им войскам перед этим боем: "Наполеон хочет пробиться, но он не успеет или пройдет по моему трупу". За бой при Малоярославце Д. был награжден орденом св. Георгия 2 ст. большого креста.

Отличился в сражении при Дрездене и в Битве народов под Лейпцигом, руководил осадой Магдебурга (конец октября - середина ноября 1813 года) и Гамбурга (январь - май 1814 года). После этого отправился в Богемию для лечения ран. Во время 2-го похода во Францию (1815 год) командовал правым крылом русской армии.

Дохтуров помимо своих выдающихся военных способностей, спокойного и хладнокровного мужества, сознания долга, перед которым всегда забывал себя и личные выгоды, отличался редко симпатичною натурою и добротою. Так, например, находясь в 1813 году в Варшаве, щедрою рукою помогал вдовам и сиротам поляков, убитых или взятых в плен.

Это тем ценнее, что сам Дохтуров был вовсе не богат и, помимо жалованья, имел, как значится в его формулярном списке, всего 200 душ крестьян в Ярославской губернии... С этими прекрасными свойствами соединял примерную любовь к отечеству: он был в душе самый пламенный патриот.

Подчиненные обожали Дохтурова, что, между прочим, доказывается тем, что признательные сослуживцы, в воспоминание славных подвигов, совершенных под его начальством., прислали ему богатую табакерку с изображением малоярославецкого сражения и письмо от всего корпуса.

Жуковский, в своем знаменитом стихотворении "Певец во стане русских воинов", воздавая "хвалу" героям 1812 года, не забыл и Дохтурова, о котором им написано следующее двустишие:

"... И Дохтуров, гроза врагов,

К победе вождь надежный".

Высочайшим приказом от 1 января 1816 года генерал от инфантерии Дохтуров, состоявший командиром 3-го армейского корпуса, за болезнью, был уволен от службы, - с мундиром и пенсионом полного жалованья, и вскоре за тем умер в Москве в том же году, где проживал последнее время. Дохтурова сопровождали в могилу общие сожаления государя, армии и народа.

Погребён в Вознесенской Давидовой пустыни.

(1761-1816) - генерал от инфантерии, шеф Московского пехотного полка, происходил из небогатых дворян (родоначальник Дохтуровых, Кирилл Иванович, выехал из Константинополя в Москву при Иоанне Грозном) и принадлежал к числу вождей, которыми особенно гордится русская армия. Необыкновенная храбрость в связи с такою же скромностью, прямодушием, отзывчивостью и добрым сердцем - делали его рыцарем без страха и упрека и заслужили ему горячую любовь всех, кто его знал... Д. записан на службу пажом пpи дворе Его Императорского Величества в 1771 году, в 1777 г. был камер-пажом, а в 1781 - произведен в поручики лейб-гвардии Семеновского полка; в 1788 году Д. числится капитаном лейб-гвардии Преображенского полка. Боевое крещение будущего героя состоялось в шведскую войну, во время операции против шведского гребного флота. Уже здесь Д. вполне обнаружил свои блистательные военные качества и был дважды ранен: в 1789 году - в правое плечо и в 1709 году - в ногу. Императрица Екатерина II почтила мужество молодого офицера золотою шпагою с надписью "за храбрость". В 1795 году Дохтуров переведен был чином полковника в армию, в Елецкий пехотный полк. В 1797 году произведен в генерал-майоры и назначен шефом Софийского пехотного полка, а в 1799 - произведен в генерал-лейтенанты.

В 1801 году Дохтуров - шеф Елецкого, а в 1803 г. - шеф Московского пехотного полка, в котором и произведен в 1810 году в генерал от инфантерии.

В 1805 году Д. блистательно отличился в сражении при Дирнштейне (на левом берегу Дуная, немного выше Кремса), где командовал сильною колонною, направленной скрытно в тыл французам.

Действия этой колонны оказали решительное влияние на успех боя, а Д. заслужил орден св. Георгия 3-й ст. В том же году в несчастном для нас и знаменитом сражении под Аустерлицем Д. командовал 1-ю колонною на левом крыле союзников.

Его необыкновенной храбрости и распорядительности эта колонна, да и все левое крыло было обязано своим спасением.

Когда выяснилось, что сражение проиграно, 1-й колонне пришлось отступать при крайне трудных условиях, пробиваясь сквозь ряды неприятеля.

Для прикрытия единственного пути отступления между Саганским и Меницким озерами Д. распорядился занять Ново-Ингерманландским полком селение Тельниц.

Мужество этого полка и удачные действия авангарда Кинмайера, занявших Ауэзд, помогли отступлению остатков нашего левого крыла, потерявшего множество убитых, раненных, пленных и орудий.

Пробившись сквозь противника, Д. присоединился к прочим войскам, считавшим его или погибшим уже, или взятым в плен. Рассказывают, что, когда, подавая пример войскам, он подъехал к плотине, обстреливаемой неприятельскими батареями, - самому опасному пункту поля сражения, то адъютанты стали просить Д. оставить это место, напоминая, что у него есть жена и дети. Д. отвечал на это: "здесь жена моя - честь, войска же, вверенные мне - мои дети" и, обнажив золотую свою шпагу, вскричал: "ребята, вот шпага нашей матушки Екатерины! Умрем за Отца Государя и славу России.

Ура! с нами Бог и Александр". За подвиг свой в Аустерлицком сражении Дохтуров получил орден св. Владимира 2 ст. большого креста.

В кампанию 1806-1807 гг., участвуя во многих сражениях, Д. был контужен при Прейсиш-Эйлау и ранен при Гейльсберге, но в обоих случаях не оставил поля сражения до окончания боя. Наградою его мужества и благоразумных распоряжений были украшенная алмазами шпага, ордена св. Александра Невского и прусский Красного Орла. В битве под Фридландом Д., находясь в центре нашей крайне невыгодной позиции, мужественно отражал натиск французов, руководимых самим императором Наполеоном, а затем на него выпал трудный жребий прикрывать переход наших войск, совершавшийся под энергическим натиском противника, через р. Алле. Здесь его несравненное мужество, хладнокровие и распорядительность выказались в полном блеске.

Находясь уже на другом берегу р. Алле, Д. заметил, что в одном из полков произошло замешательство, грозившее при данных обстоятельствах обратиться в панику.

Тогда Д., не колеблясь ни минуты, бросился в реку, переплыл ее на лошади, привел в порядок расстроенные колонны и тем же путем возвратился назад. Кампания 1812 года застала генерала от инфантерии Дохтурова командиром 6-го корпуса в 1-й армии Барклая-де-Толли. Неожиданное начало войны и марш главных сил Наполеона, разрезавших центр 1-й армии, поставило 6-й корпус, стоявший в Лиде, в самое тяжелое положение.

Чтобы не подвергнуться отдельному поражению, 6-му корпусу пришлось совершить крайне трудный и длинный фланговый марш. Охраняясь боковым и головным авангардами, Д. направился через Ольшаны в промежуток между Сморгонью и Михалишками и с боем успел пройти между французами и войти в связь с главными силами, отступавшими к Дрисскому укрепленному лагерю.

Особенно труден был марш 19-го июля, когда 6-му корпусу пришлось сделать 42 версты, чтобы миновать Михалишки и не быть отрезанному французской конницей.

В битве под Смоленском Д. снова отличился, взяв на себя одну из труднейших боевых задач. Еще незадолго до этого боя Д., только что начавший оправляться после перенесенной им горячки, был настолько слаб, что Барклай-де-Толли прислал спросить его - может ли он участвовать в обороне Смоленска? Уже сам факт этого вопроса, указывает на ту высокую репутацию, которою пользовался этот мужественный и скромный человек, незаменимый в те минуты, когда требовалось совершить высшие подвиги самоотвержения.

Приближенные упрашивали Д. подождать до полного выздоровления, но он ответил им, что "лучше умереть на поле сражения, чем на постели"... И вот, 5-го августа корпусу Д., усиленному дивизиями Коновницына и Неверовского и 6-м Егерским полком из корпуса Раевского, а всего-20 тыс. человек при 180 орудиях (в течение дня силы Д. были доведены подошедшими подкреплениями до 30000 человек), пришлось вести отчаянный бой вплоть до 10 часов вечера.

Благодаря обычным энергии и таланту Д., все атаки французов были отбиты.

Д. не щадил себя и, не обращая внимания на жестокий огонь противника, по обыкновению появлялся в самых опасных местах, воодушевляя солдат личным примером.

На вопросы о здоровье он отвечал окружающим, что "выздоровел от смоленской битвы". Трудное ночное отступление из сожженного и обращенного в развалины, залитого кровью и усеянного телами убитых и раненных города - было, благодаря командиру 6-го корпуса, совершено вполне благополучно... Император Александр І, ценя выдающиеся заслуги героя, пожаловал ему единовременно 25000 рублей.

В сражении при Бородино 6-й пехотный корпус Д. был расположен сначала в центре, между батареею Раевского и деревней Горки. Д. поручено было командование войсками центра, но после того, как смертельно раненый князь Багратион выбыл из строя, Кутузов поручил командовать левым крылом Д. Главнокомандующий знал и ценил по достоинству того, кого посылал на это опасное и ответственное место. Надеясь вполне на Д., он потребовал от него держаться на левом крыле до тех пор, пока не будет получено приказа об отступлении.

И Д. сделал все, чего только можно было ожидать от подобного ему человека.

Прибыв на левое крыло в 11-м часу утра, он застал его в самом печальном положении... вот его собственные слова: "...генералы не знали, от кого получать приказания, а нападения неприятелей становились все упорнее.

Принц Александр Виртембергский, которого Кутузов, после раны князя Багратиона, послал на этот фланг, только что туда приехал и не имел времени подробно узнать положение дела, - следовательно, не мог мне ничего объяснить.

Начальник штаба 2-й армии, граф Сен-При, контуженный, уезжая с поля сражения, был так слаб, что тоже не в состоянии был сообщить требуемых мною сведений.

К счастью, я встретил генерала Коновницына, который удовлетворил меня во всем. В то время наши войска отступали.

Я устроил их"...Везде, где только была опасность, где надо было поддержать бодрость усталых полков, ободрить примером, распорядиться - появлялся Д. Неприятелю, благодаря Д., не удалось одержать больших успехов на левом крыле русской позиции.

На знаменитом военном совете в Филях, где решилась участь Москвы, Д. подал голос "держаться перед Москвою". В Тарутинском сражении Д. командовал нашим центром. 11-го октября 1812 года Д. особенно отличился, показав высокий пример решительности и почина.

Находясь в с. Аристове, на пути к Фоминскому, куда его корпус был двинут Кутузовым, Д. получил от Сеславина известие о движении Наполеона к Малоярославцу.

Верно оценив стратегическое положение, Д., не колеблясь ни минуты, послал Кутузову соответствующее донесение, а сам поспешно двинулся наперерез французам, к Малоярославцу, куда и прибыл на рассвете 12-го октября.

Это искусное движение и происшедший затем упорный бой, веденный Д. до прибытия главных сил, решили отступление Наполеона по старой Смоленской дороге.

Замечательны слова Д., сказанные им войскам перед этим боем: "Наполеон хочет пробиться, но он не успеет или пройдет по моему трупу". За бой при Малоярославце Д. был награжден орденом св. Георгия 2 ст. большого креста.

В кампании 1813 года Д. участвовал в деле при Дрездене (1 октября) и в Лейпцигской битве, за которую получил орден св. Владимира 1 ст. В 1814 году, по занятии Гамбурга русскими войсками, Д. отправился, для излечения ран и болезни, на богемские минеральные воды и в Вену. Когда же Наполеон возратился с острова Эльбы, Д. было поручено командование правым крылом нашей армии, перешедшей через Рейн и направленной к Парижу.

На смотру при Вертю Д. в последний раз явился перед войсками.

Высочайшим приказом от 1 января 1816 года генерал от инфантерии Дохтуров, состоявший командиром 3-го армейского корпуса, за болезнью, был уволен от службы, - с мундиром и пенсионом полного жалованья, и вскоре за тем умер в Москве, где проживал последнее время. Д., помимо своих выдающихся военных способностей, спокойного и хладнокровного мужества, сознания долга, перед которым всегда забывал себя и личные выгоды, отличался редкосимпатичною натурою и добротою.

Так, например, находясь в 1813 году в Варшаве, Д. щедрою рукою помогал вдовам и сиротам поляков, убитых или взятых в плен. Это тем ценнее, что сам Д. был вовсе не богат и, помимо жалованья, имел, как значится в его формулярном списке, всего 200 душ крестьян в Ярославской губернии... С этими прекрасными свойствами Д. соединял примерную любовь к отечеству: он был в душе самый пламенный патриот.

Подчиненные обожали Д., что, между прочим, доказывается тем, что признательные сослуживцы, в воспоминание славных подвигов, совершенных под начальством Д., прислали ему богатую табакерку с изображением малоярославецкого сражения и письмо от всего корпуса.

Жуковский, в своем знаменитом стихотворении "Певец во стане русских воинов", воздавая "хвалу" героям 1812 года, не забыл и Д., о котором им написано следующее двустишие: "... И Дохтуров, гроза врагов, К победе вождь надежный". Д. сопровождали в могилу общие сожаления государя, армии и народа... Д. был женат на княжне Марии Петровне Оболенской, от которой имел детей - Екатерину и Петра. Московский Архив Главного Штаба. Книга формулярных списков за 1813 год. По архиву № 2897. - Леер: Энциклопедия военных и морских наук. - Богданович: "История Отечественной войны 1812 года" и "История войны 1813 года". - Переписка Дохтурова, помещенная в "Русском Архиве" и,Русской Старине". - "Обзор войн России от Петра Великого до наших дней", изданный под редакцией Леера, и пр. Российский. {Половцов} Дохтуров, Дмитрий Сергеевич - генерал от инфантерии, герой Отеч. войны; род. в 1756 г. и в 1771 г. пажом начал службу при Дворе; в 1781 г. был произведен в пор. лейб-гвардии Семен. п., в 1784 г. - в кап.-пор. и в 1788 г. - в капитаны.

В 1790 г., в войну со Швецией, Д. вошел с полком в состав десант. отряда принца Нассау-Зигена и в ряде дел выказал себя храбр. офицером, был дважды ран. и за отличия награжден. зол. шпагой.

Произведенный в 1795 г. в полк., в 1797 г. - в генерал-майоры, в 1799 г. - в г.-л., а в 1803 г. назначенный шефом Моск. пех. п., Д. покрыл свое имя громк. славой в последовавшем затем ряде войн с Францией.

В кампанию 1805 г., за бой под Дирнштейном, он был награжден орд. св. Георгия 3 ст.; под Аустерлицем, командуя дивизией на лев. фланге боев. порядка союзников, Д. сохранил при разгроме их присутствие духа, порядок в дивизии и проявил большое личн. мужество и распорядительность.

Пробиваясь сквозь кольцо франц. войск за р. Цитаву, Д. первый бросился на плотину, обстреливавшуюся непр. батареями.

Его пытались удержать, напоминали о семье. "Нет, - отвечал Д., - здесь жена моя - честь, дети - войска мои!", и, обнажив свою зол. шпагу, он со словами: "Ребята, вот шпага нашей матушки Екатерины! Умрем за отца-государя и славу России!" повел войска в атаку на плотину и пробился.

За этот подвиг Д. был награжден орд. св. Владимира 2 ст. В камп. 1806-1807 гг. Д. сражался при Голымине, Янкове, был вновь ран. при Прейсиш-Эйлау, но не покинул поля сражения и был награжден шпагой с алмазами, отличился под Гутштадтом и при Гейльсберге был ранен в 4-й раз, причем снова остался в строю; под Фридландом Д. командовал центром и прикрывал отступление через р. Алле. Заметив при этом замешат-во в одном полку, Д. бросился на лошади в реку, переплыл ее, восстановил порядок и так же вернулся обратно.

За эту кампанию Д. был награжден орд. св. Анны 1 ст., св. Александра Нев. и прус. орд. Красного Орла. В 1809 г. Д. получил в командование VI корпус и в 1810 г. был произведен в генералы от инфантерии.

Когда Наполеон вторгся в 1812 г. в Россию, Д., стоявший у Лиды с VI пех. и III рез. кав. корпусами, был отрезан от глав. сил 1-й армии, но форсир. маршем (60 вер. в день) на Ошмяны успел соединиться с ней. Затем на Д. была возложена оборона Смоленска.

Совершенно больной горячкою, Д. не сдал команд-ния, предпочитая умереть "на поле славы, чем на кровати", и в течение 10 ч руководил боем, объезжая линию обороны города и воодушевляя войска. "Я выздоровел от Смоленской битвы", - говорил он потом своим приближенным.

Под Бородином на Д. было возложено командование центром; когда же был ранен кн. Багратион, Д. было поручено командовать и лев. флангом.

Появляясь всюду в самых опасных пунктах, Д. ободрял войска, лично их устраивал и направлял в атаку. В этот день под Д. одна лошадь была убита, а другая - ранена.

На воен. совете в Филях Д. высказался за нов. бой под Москвой.

Когда началось отступление французов из Москвы, Д. был послан Кутузовым из Тарутина на Аристово для преграждения им пути в хлебородные губернии занятием Малоярославца.

Д. двинулся к нему форсиров. маршем и, предупредив французов в этом пункте, в течение 7 ч (до подхода корпуса генерала Раевского) выдерживал непрерыв. бой, заявив, что "Наполеон хочет пробиться, но он не успеет или пройдет по моему трупу". В общем Д. 36 ч оборонял Малоярославец и заставил Наполеона свернуть на Смолен. дорогу, что решило исход кампании.

Награжденный за этот подвиг орд. св. Георгия 2 кл., Д. в камп. 1813-1814 гг. участвовал в сраж-ях под Дрезденом и Лейпцигом, руководил блокадой Магдебурга и осадой Гамбурга и после сдачи крепости отправился в Богемию для лечения ран. На Венск. конгрессе Д. был предметом особ. внимания как Имп. Александра I, так и союз. монархов, а когда стало известно о возвращении с о-ва Эльбы Наполеона, Д. было вверено прав. крыло армии, направленной к Парижу.

В послед. раз перед войсками Д. явился на смотре при Вертю и, вернувшись в Россию, вышел в отставку, поселился в Москве и здесь умер 14 ноябр. 1816 г. (похоронен в Давыдовской пустыни, Серпуховского у., Моск. губ.). Незадолго до кончины Д. получил в дар от бывших своих сослуживцев богат. табакерку с изображением битвы при Малоярославце при письме генерала Капцевича от имени всего его корпуса.

Д. был небольшого роста, тучный, слабого здоровья, но "в слабом и малом теле была душа, недоступная слабостям". Оч. скромный и храбрый, он не обладал круп. воен. дарованиями.

Верующий христианин и убежденный фаталист, он уверял, что "на каждой пуле написано, кому она предназначена, - она виноватого найдет". Д. так пламенно любил Россию и все русское, что "самые недостатки рус. народа казались ему выше достоинств иностранцев". Благотворит-сть его и щедрость были "беспредельны". {Воен. энц.} Дохтуров, Дмитрий Сергеевич генер. от инфантерии, герой 1812; р. 26 окт. 1756, † 14 нояб. 1816 г. {Половцов}