Поморские суда. Кто же они - поморы

Поморы

Открытие Северного морского пути имеет многовековую историю. На ранних этапах освоения восточных водных арктических и сухопутных сибирских просторов совершали хождения кочи и ладьи поморов. Эти отважные первопроходцы обладали уникальными практическими навыками, позволявшими совершать дальние плавания в ледовых условиях Арктики. В XI веке поморские мореплаватели вышли в моря Северного Ледовитого океана, в XII - XIII вв. открыли острова Вайгач, Матку (Новая Земля), а в конце XV в. - острова Грумант (Шпицберген), Медвежий. В XVI - XVII вв. активно осваивали участок Северного морского пути - от Северной Двины до Тазовской губы в устье Оби, а затем и бассейн реки Енисей.

Холмогорский коч

«Специфика жизни человека в условиях Севера формировала и особый тип населения, в том числе группу этноса - поморов, заселивших берега Белого и Баренцева морей. Издавна здесь росли люди сильные, твердые духом, предприимчивые и вольнолюбивые» (В. Булатов)

Кто же они - поморы?

Около 10 тысяч лет назад в низовьях Северной Двины ещё стояли ледники, но племена охотников и рыболовов более южных областей уже проникали через Прикамье в бассейны рек - Вычегды, Печоры и Северной Двины. Первичное заселение Севера происходило в более поздние времена, в конце IV - III тысячелетий до н. э., в эпоху неолита. Это были насельники скандинавских, но в большей степени угро-финских племён - предков вепсов, веси, коми и чуди заволоцкой. Север Европейской части России в IX - XIII веках скандинавские мореплаватели называли Биармией. Словене - ильменские (новгородцы) называли эти земли Заволочьем, или Двинской землёй. Заволочье лежало к востоку от системы волоков, соединяющих бассейны рек Невы, Волги, Северной Двины и Онеги в районе Белого и Кубенского озёр. В «Повести временных лет» при перечислении «всех языцей Иафетовой части» встречается упоминание о дорусском населении Заволочья: «меря, мурома, весь, моръдва, заволочьская чюдь, пермь, печера, ямь, угра». Следует заметить, что порядок перечисления четырёх племён, названных вслед за «заволочьской чюдью», соответствует порядку их расселения с юго-запада на северо-восток.

Заволочская чюдь, обитавшая в бассейне реки Ваги и в среднем течении Северной Двины, представляла собой финноязычное население, родственное белозерской веси и еми (ями), расселившейся к северу от Онежского озера до нижнего течения Северной Двины (в частности, по реке Емце).

Славянская колонизация Поморья началась в IX - XI веках нашей эры. Их привлекали в северных районах в первую очередь богатые естественные ресурсы, пушные и морские звери, рыба и птица. Пришельцы (словене-ильменские) занимали удобные для себя земли, строили села и владели ими на правах частной собственности. О совместном проживании чуди и первых словенских переселенцев свидетельствуют письменные источники, археологические находки, топонимика, фольклорные предания.

Словене-ильменцы, выходцы из Великого Новгорода, которые, придя на земли заселённые чудью, угро-финскими и другими племенами, перемешались с ними и ассимилировали последних.

В антропологическом типе «северных русских» поморов наблюдаются некоторые финские черты, возникшие от смешанных браков. Гораздо позже долю своей крови добавили выходцы из Владимиро-Ростово-Суздальских земель, а еще позже норманны - викинги или просто норвежцы - скандинавы.

Вот что сообщает по этому поводу учёный Н. К. Зенгер. Путешествуя по Поморью, он собрал обширную коллекцию фотографий портретов архангельских поморов. «Даже беглый обзор этого собрания, - писал он в своём отчёте о поездке, - достаточно свидетельствует, насколько разнообразен тип физиономий поморов и как часто в них трудно признать формы русского лица; в большинстве случаев встречается резкая примесь финского, карельского типа, и потому признавать в Беломорских поморах прямых потомков вольных Новгородцев нет никаких оснований».

На северном берегу Белого моря жили саамские (лопарские) племена, занимавшиеся охотой, рыболовством, оленеводством, а земли в низовьях рек Печоры и Мезени заселяли неизвестные племена - предположительно народ печора, жившие до прихода на эти земли в конце XIII - начале IV веков племён самояди (ненцев).] В таёжных лесах по берегам многоводных рек Печоры и Вычегды жили предки народов коми, ижемцев, устьяков и коми-зырян. На северном Урале и за Камнем (Уральским хребтом) жили югорские племена.

Соприкосновение пришельцев и аборигенов также приводило к двум последствиям: в одном случае к постепенному сближению и ассимиляции, в другом - к сохранению своей площади, но с вкраплением в этот ареал славяно-русских селений, со взаимным влиянием друг на друга, особенно в этнографическом отношении (карелы, коми). В то время как славяне заселяли бассейн Северной Двины, коми стали передвигаться в район верховьев рек Мезени и Вашки, образовав здесь «волость Удорскую, а Вашки тож».

Историки утверждают, что этноним «помор» возник не позднее XII века на юго-западном (Поморском) берегу Белого моря и в течение XIV - XVI вв. распространился далеко на юг и восток от места своего возникновения. Этноним «русский» начал свое хождение с момента образования единого централизованного государства Русь в XV - XVI веках. Ранее термин «русский» имел значение, аналогичное термину «россиянин», и обозначал все население Руси, находящееся в подданстве у великого князя московского. Некогда «ничейные» земли Поморья (Заволочья) взяло под свою опеку Новгородская Вечевая республика (Новгородская Русь), а после победы над новгородцами московского князя Ивана III в июле 1471г. на реке Шелони поморские земли были присоединены к зарождающемуся русскому государству.

Ко времени поселения словен - ильменцев, новгородцев коренное население этих земель уже знало немало богатых рыбных мест и охотничьих угодий. Первоначальному этапу стихийного заселения поморских территорий соответствовало стихийное же освоение водных угодий (речных, озерных, морских), при котором наблюдалось более или менее равномерное развитие рыболовных и зверобойных промыслов на основе природных ресурсов, составлявших главное богатство приморских районов: семги, трески, «белой» рыбы, моржа, тюленя.

К началу ХVI в. на побережье Белого моря сформировалось поморское население со специфическим морским рыболовно-зверобойным хозяйством. Рыбные промыслы являлись основным занятием населения и главным источником дохода во всех приморских уездах Белого и Баренцева морей наряду с морским звериным промыслом, оленеводством, лесной промышленностью. Рыболовные промыслы, кроме того, что служили для местных жителей важным источником существования, также давали значительную часть продуктов для вывоза за границу, в северные и центральные губернии России. В отдельных местностях рыболовство являлось единственным источником экономического благосостояния поморов.

В XVII в. Поморье включилось в систему всероссийского внутреннего рынка в качестве морской рыбозверопромысловой области. С ростом численности поморского населения и, далее, в связи с хозяйственной деятельностью монастырей, которые имели существенное влияние на развитие торговли и промыслов, начинают развиваться отдельные виды промыслов, особенно те, которые, во-первых, более надежно обеспечивали пропитание на большую часть года и, во-вторых, добыча которых имела высокую товарность (ценность), т.е. пользовалась спросом в областях Российского государства, поставлявших в Поморье хлеб. Вполне естественно, что уже в ХVI в. в поморском хозяйстве всех заселенных к тому времени берегов определилась ведущая роль морских промыслов. Согласно иностранным хроникам, в конце XVI века на Мурманском побережье находилось свыше 7 500 тысяч поморских лодок, на которых занималось морским промыслом около 30 тысяч промышленников.

Одним из главных объектов промысла в Поморье являлась сельдь, лов которой осуществлялся с ноября месяца до вскрытия рек. Сельдь ловили преимущественно неводами и рюжами, которые выступали как тягловые летом и как ставные зимой. Сельдяной промысел производился в бухтах и заливах Белого моря. Выловленная сельдь шла в продажу свежей, в мороженом виде, копчёной или солёной. В мороженом виде вывозили не только в Архангельск, но и в Вологодскую и Олонецкую губернии.

На первом месте по доходности стоял тресковый, или, иначе, «мурманский» промысел. Мурманом в старину называлось пространство от мыса Святой Нос на северо-востоке Кольского полуострова до норвежской границы на северо-западе. Омывающие побережье морские воды, прогреваемые одной из ветвей тёплого течения Гольфстрим, богаты мелкой рыбой, которой питается треска, палтус, пикша. Весной огромные косяки рыбы двигались с Атлантики на Мурман.

Рыбный промысел возник на Мурмане в середине XVI века. В начале сезона треску ловили у побережий полуострова Мотка, который позднее получил новое название - Рыбачий. В июле-августе промысел перемещался на восток, к Териберке. На мурманский промысел сходились промышленники со всего Поморья. Отправлялись в путь в начале марта, когда на Севере ещё стояла зима, а на Мурман уже спешили прибыть к весенней путине. По прибытии к промыслу приводили в порядок строения, суда и снасти. Невзирая на непогоду, в дождь, снег, ветер поморы отправлялись в море, выбрасывали в море ярус (рыболовную снасть), обрабатывали рыбу. Ненадолго явившись «в дом», сушили мокрую одежду, ели варево из трески, подбитое мукой, и после короткого отдыха снова спешили отправиться в море. В июне, как только сходил лёд в горле Белого моря, в мурманские становища прибывали корабли судовладельцев - ладьи и кочи, доставлявшие все необходимое для промысла на будущий год, являлись также скупщики рыбы, промышленники-летняки.

Кроме трески, сельди, сёмги и других пород рыб, поморы промышляли и навагу.

Навагу ловили по всему побережью, но особенно на Зимнем берегу. В больших количествах она ловилась в Сухом море (между о. Мудьюг и материком). Начинался этот промысел со времени покрытия льдом рек и Сухого моря, примерно с конца октября, и продолжался до половины декабря. В места промысла поморы отправлялись в сентябре. С собой они брали необходимое количество продуктов и снаряжение, предназначенное для ловли наваги и её перевозки - рюжи, оленьи сани с полной упряжкой и дровни. Сети крепились верёвками за колья, вмороженные в лёд, и спускались с камнями-грузилами через отверстие во льду в воду. Лучший лов наваги бывал вскоре после покрытия реки льдом. Вытащенная в рюжах из воды навага переносилась ближе к избам-зимовьям, выбраковывалась, выпрямлялась, складывалась рядами и грузилась в привезённые сани. По мере накопления наваги она вывозилась от промысловых зимовий в места сбыта. Навага продавалась в Неси скупщикам, приезжим из Москвы, Санкт-Петербурга, Мезени и других мест.

Активное освоение поморами Гандвика (Белого моря) связано с промыслом гренландского тюленя. Тюлень весной мигрирует из Гандвика (Белого моря) на север, в Ледовитый океан, и возвращается обратно зимой. В Гандвике зверь собирается в большие стада, что облегчает его промысел.

В декабре месяце в поисках безопасного места для родов тюлень начинает мигрировать, по-поморски - «загребать» из Студёного моря (Ледовитого океана) в Гандвик. Жители Зимнего и Терского берегов при благоприятных условиях начинали зверобойный промысел уже во время возвращения тюленей в Гандвик, если зверь шёл рядом с берегом. Этот промысел был кратковременным и непостоянным, в нём участвовало небольшое количество промышленников. Били самцов и самок, при этом выпарывали из самок неродившихся детёнышей (зеленца).

Зимний зверобойный промысел начинался в начале февраля и продолжался до конца марта. Прибрежные жители заранее начинали сторожить зверя, порой уходя вдоль берега за 100 - 150 вёрст от дома. Сообщения передавались от селения к селению с помощью лошадей, а на Зимнем, Абрамовском, Конушинском и Терском берегах с помощью оленей. В местах сбора промышленников строились специальные промысловые избушки на одну-две лодки (7 - 15 человек).

Промышляя зверя на льдах, поморы заходили в море на несколько километров. Добыв зверя, охотники снимали с него хоровину, а мясо выбрасывали.

По окончании зимней кампании поморы начинали готовиться к вешнему, или весновальному зверобойному промыслу, который проходил в период линьки зверя с апреля по май. В этот период промышляли белька.

Перед весновальным промыслом промышленники объединялись в бурсу, скею, ромшу (артель). Бурса, где по рынчанам (разводьям), где волоком по льду, прибывала в район промысла. В местах сбора поморы выбирали промысловых старост (юровш(щ)иков), как правило, из среды самых опытных и знающих. Староста одновременно являлся руководителем своей лодки. Обычно бурсы, скеи, ромши (артель) состояли из поморов, прибывших из разных поселений. Малые бурсы состояли из 10 - 30 лодок, большие превышали сотню. Если из одного места выходило несколько промысловых артелей, то старосты договаривались между собой, в какой район добычи каждый из них поведёт свою бурсу. Это делалось для того, что бы не мешать друг другу во время промысла.

С развитием морских и речных промыслов тесно связана эволюция поморского судостроения. Строительством промысловых судов - крупных и мелких - занимались в Поморье практически повсеместно, но особенно славились мастера Поморского и Карельского берегов. Поморы строили и использовали на разных промыслах самое испытанное морское судно - карбас, а на прибрежном лове - долбленые лодки древнего типа с нашивными бортами - осиновки, веснянки, ледянки и т.д.

Лодка ледянка была одним из самых универсальных плавсредств созданных поморами для хождения по рекам, озёрам и особенно арктическим морям. А также для ведения промыслов в суровых зимних условиях и льдах.

Ледянка выполняла несколько различных функций, она использовалась как средство плавания, при необходимости её можно было вытаскивать на сушу, лёд и волочь как сухопутное транспортное средство. В ней перевозились все необходимые для ведения промысла приспособления и всё, что было нужно для жизнедеятельности человека: дрова, продукты, одежда. На каждой лодке имелось специальное снаряжение: багор (хвостяга) - саженая палка с железным наконечником. На лодке-семерике было 7 багров, 8 вёсел (одно запасное), 8 лямок для волочения лодки.

Кроме того, эта лодка использовалась как жильё на промысле. Для устройства ночлега использовалось буйно. В старые времена буйно шилось из шкур зверя, в частности, применялись оленьи шкуры. На ночлег устраивались так: с носа на корму лодки клали мачту и сверху набрасывали буйно, получался шатёр над лодкой. Чтобы ветер не откидывал его края и не задувал внутрь, в ушки, прикреплённые к краям буйно, вставлялись вёсла, и его края плотно прижимались к краям лодки. Спали зверобои (в том числе и женщины - поморьськи жонки - которые вместе с поморами участвовали в промыслах) в лодке, головами к носу и корме, а ногами к середине, в середину укладывали для большего обогрева младших по возрасту или заболевших людей. Постель, как правило, состояла из оленьих шкур.

Кроме лодки ледянки в Поморье было широко распространено такое плавсредство, как карбас, который был приспособлен для плавания по рекам и морям. Его использовали и как промысловое судно на морских рыбных и звериных промыслах, и как средство транспортировки продуктов питания, сена, строительных материалов и людей. Карбас, применяемый на морских промыслах, размером был немногим меньше коча, что позволяет поставить его в один ряд с морскими судами (коч, поморская ладья). Такой карбас назывался промысловым и в район лова или добычи зверя шёл своим ходом. Можно с уверенностью говорить о том, что часть карбасов имела палубы - об этом упоминается в письменном документе: например, карбас Матвея Балукова был заорлён «орловым клеймом на переднем оставу, на котором палубы утверждены», извозный карбас двинянина Алексея Банина был «заорлён в палубах на носу над забором внизу кровли».

Выйдя к берегам Ледовитого океана и освоив острова Баренцева моря, поморы занялись мореходством как для рыбной ловли и промысла морского зверя, так и для торговли. Именно торговля с коренными жителями, в основном пушная, дала толчок развитию купечества и купеческого флота, который несколько веков, до начала XVIII века, определял уровень развития поморского арктического мореплавания. Этому во многом способствовало создание на опыте беломорского мореплавания типа морских судов, получивших название коч. Кочи были большими и малыми. До сих пор не установлены точные параметры этих судов, но по некоторым техническим признакам, по деталям, найденным археологами при раскопках, можно сделать определенные выводы.

Коч - старинное поморское парусно-гребное судно XI - XIX веков. Он имел характерные обводы для ледового плавания, был оснащён мачтой, навесным рулём и вёслами. Вначале кочи строили без применения металла: к скрепленному деревянными нагелями набору корпуса пришивали ремнями доски обшивки. Длина такого судна была 10 - 15 м, ширина 3 - 4 м, осадка 1 - 1,5 м. При попутном ветре ставили прямой парус, иногда выделанный из шкур, позволявший развивать скорость 6 - 7 узлов.

В XVI - XVII веках этот тип судна распространился за Урал в Сибирь, претерпев крупные изменения. Длина коча возросла до 20 -25 м, ширина до 5-8 м, осадка до 2 м. Судно вмещало 10 -15 человек команды и до 30 промысловиков. Кочи для «морского хода» строили очень прочно. Набор крепили железными гвоздями, болтами и скобами. Пазы и стыки обшивки конопатили просмоленной паклей, заливали варом, закрывали рейками на скобах. Чтобы полностью «ускобить» коч, требовалось более 3 000 специальных скоб. Канатов различных нужно было около 1 000 м. Парус высотой 14 м шили из отдельных полотнищ общей площадью свыше 230 кв. м.

В конце XVI - начале XVII веков начали строить наборные палубные большие трёхмачтовые кочи. На этих судах для управления рулём применялся штурвал. В корме устраивали «казёнку» - небольшую каюту для кормщика (капитана) и приказчика. Команда и камбуз (столовая) размещались в трюме. Для подъёма якоря на баке (нос судна) имелся ворот (ручной шпиль). При попутных ветрах судно проходило под парусом до 250 км в сутки.

Большой морской коч был двухмачтовым килевым судном (киль поморы называли кокорой), имел длину от 19 до 21 м, при ширине 5-6 м. Имел до 90 т водоизмещения и 40 т грузоподъемности. На верхней палубе размещались две лодки (обычно карбасы), на нижней - три - пять железных якорей, называемых шеймами, весом от 5 до 10 пудов каждый. Высота бортов над водой превышала 2 м, а общая доходила до 4-4,5 м. Борта были укреплены по ватерлинии дополнительной обшивкой, предохранявшей от трения об лед,- «шубой ледяной». Большой коч имел прямые паруса (обычно два) и проходил за сутки до 200 километров. Конструктивной особенностью коча была форма бортов, изгибом напоминавшая яйцо. При ледовом сжатии такое судно не разламывалось, а выжималось из воды.

Именно такие корабли позволили поморам сначала освоить акваторию Белого, Баренцева морей, а впоследствии выходцы из Поморья (поморы) на своих судах ходили вдоль всего арктического побережья как на запад в «свейские страны», так и на восток, «встречь солнцу» в Сибирь, на Дальний Восток и даже на Аляску, где основали город Ново-Архангельск (ныне г. Ситка).

Поморы ходили на промысел не только в Белое и Баренцево моря. Северные мореходы владели секретами прохождения многих морских путей в Карском, Норвежском и Гренландском морях.

В конце XV века поморы ходили к северным берегам Скандинавии. В поморской навигационной практике этот путь назывался «Ход в немецкий конец». Он проходил вдоль восточного побережья Белого моря и северного берега Кольского полуострова с волоком через полуостров Рыбачий. В 1494 году российский дипломат Дмитрий Зайцев, возвращаясь, домой из Дании, впервые прошёл морем вокруг Скандинавии к устью Северной Двины. В 1496 году этот же путь преодолел посланник Ивана III московский дьяк Григорий Истома. Его путь в Данию лежал через Новгород, устье Северной Двины и северные моря. В начале XVI века трижды ходил через устье Северной Двины, мимо Михайло-Архангельского монастыря в Норвегию и Данию российский дипломат и учёный дьяк Великого князя Московского Василия III Дмитрий Герасимов. В Риме он познакомился с писателем Павлом Иовием и высказал гипотезу о возможности плавания на восток через северные страны (Северным морским путём). В 1500-1501 годах таким же путём в Данию совершили путешествие посланники Ивана III Третьяк Долматов и Юрий Мануйлов.

Путь через Белое море из Северной Двины стал настолько проторенным и хорошо известным, что с конца XV века послы датского короля неоднократно и самостоятельно входили в устье Двины при своих дипломатических миссиях в Московское государство. Поморские же промышленники ежегодно и неоднократно ходили через Белое море к Коле и в Печенегскую губу.

До середины ХVI в. северные земли не имели источников сбыта, довольствуясь меновой внутренней российской торговлей. Торговлей занимались Кола, Варзуга, Мезень, Кеврола, Пустозерск. Новые источники сбыта возникли в конце ХVI в., когда началась торговля с Англией и через Белое море (Архангельск) открылся торговый путь к Западной Европе.

С середины XVI века начались регулярные торговые отношения Московского государства с Западной Европой через Белое море. Из России вывозили лес (главным образом мачтовый), шкуры - оленьи, лошадиные, лосиные, везли на Запад воск, конский волос, гусиный пух, моржовую кость, сало морских животных.

В ХVI - ХVII веках зона промысловой и торговой деятельности стала еще более обширной. Промысловики и мореходы доходили по заполярной территории Западной Сибири до устья Енисея, ходили на Новую Землю, на Шпицберген и прибрежные острова Баренцева и Карского морей. Вот как назывались основные морские пути XVI века: «Мангазейский морской ход», «Новоземельский ход», «Енисейский ход», «Ход Груманланский».

“Мангазейский морской ход”

Был одним из самых известных в истории освоения Сибири. Он проходил вдоль побережья Баренцева моря, через пролив Югорский Шар в Карское море к западному берегу полуострова Ямал, где суда перетаскивали через волок. Судя по летописным сведениям, этот путь был освоен поморами не позднее конца XVI века, а в начале следующего столетия Мангазея стала крупнейшим торговым центром Сибири.

В те времена пушнина была не менее притягательной, чем серебро и золото. Ежегодно в Мангазею приходили 25-30 кочей с продовольствием и различными товарами, а отсюда в Россию отправлялось от 100 до 150 тысяч шкур мягкой рухляди: соболей, песцов, лисиц, бобров… Это был настоящий пушной Клондайк, где любой промышленник мог нажить за год целое состояние. Стоимость одной чернобурой лисицы по тем временам составляла от 30 до 80 рублей, а за 20 рублей в России можно было купить 20 десятин земли (то есть чуть больше 20 гектаров), за 10 рублей - прекрасный дом или 5 лошадей…

Бесконтрольному промыслу пушного зверя и торговле предприимчивых поморов и “многих государевых городов торговых людей” скоро был положен конец. В 1601 году в Мангазее появился царский воевода, а еще через несколько лет здесь уже стояли крепость, кремль и обширный посад.

«Енисейский морской ход»

В первые десятилетия XVII в. поморские промышленники стали энергично осваивать районы по крупнейшим восточным притокам Енисея - Нижней и Подкаменной Тунгуске, а также продвигаться вдоль побережья Северного Ледовитого океана к устью реки Пясины, до северо-восточных берегов Таймыра. В первой половине XVII в. мангазейскими промышленниками были основаны на Енисее Дубическая слобода (1637 г.), Хантайская слобода, выросшая из зимовья (1626 г.), заимки в верховьях Нижней Тунгуске и другие населенные пункты с постоянным населением. К 1607 году на нижнем Енисее были основаны Туруханское и Енбатское зимовья. Таким образом, рассматриваемая территория практически вошла в состав Российского государства к моменту, когда пушные промыслы поморских промышленников и их экономические связи с местным населением были уже в расцвете. По мере удаления на восток основных районов пушных промыслов Мангазея с 30-х годов стала терять свое значение торгово-перевалочного пункта, и ее роль перешла к Туруханскому зимовью в низовье Енисея. Оседавшее там поморское население концентрировалось в местах, удобных для рыболовства, прежде всего по берегам Енисея ниже Туруханска, заселяло низовья Пясины, Хеты и Хатанги, постепенно осваивая для постоянного жительства прибрежные районы Ледовитого океана.

Таким образом, своеобразный прорыв от Туруханского зимовья вниз по Енисею в Енисейский залив и дальше в Карское море, на Таймырский полуостров, в западную часть моря Лаптевых оказался переломным событием в истории хождения поморов в арктических водах и дальнейшего освоения Сибири! Он стал возможен благодаря Мангазейскому морскому ходу, развитым ледовым плаваниям поморов в Белом и Печорском морях. Итогом его было то, что к востоку от Енисейского залива поморы-мангазейцы проложили речные и волоковые пути, а возможно, и морские (вокруг Таймырского полуострова) пути по реке Анабар, а оттуда к реке Оленек, к устью Лены и дальше на восток.

«Новоземельский ход»

Время открытия поморами Новой Земли исследователи относят к XII - XV векам. Первые письменные свидетельства о пребывании и промысловой деятельности поморов на архипелаге относятся к XVI веку.

На Матку (Новую Землю) поморов привлекали разнообразные богатые промыслы. Они добывали моржовые клыки; песцовые, медвежьи, моржовые, тюленьи и оленьи шкуры; моржовое, тюленье, белушье и медвежье “сало” (ворвань); омуля и гольцов; гусей и других птиц; гагачий пух. Ранним летом отправлялись на промышленных судах своеобразные артели от 8 до 20 человек из Белого моря, с Мезени, Пинеги и Печоры к островам Новой Земли. Ходили из года в год, что способствовало формированию целых династий новоземельских промышленников и мореходов. Ходили на ладьях, кочах и карбасах, команду которых возглавлял кормщик. Зачастую ледовая обстановка, сильные штормы, гибель судна заставляли промышленников зимовать на Новой Земле. Часть из них гибла, другие выживали, набирались опыта. Для строительства жилья и его обогрева первоначально использовался только плавник. Затем начали брать с собой разнообразные срубы (для установок в местах зимовки) и запас дров.

В зимнее время основным промыслом поморов становилась ловля песцов при помощи ловушек - кулем. Кулемы сооружались вдоль побережья, на большом протяжении. Чтобы вовремя осматривать кулемы, промышленники ставили на расстоянии 5-10 км от становой избы (и друг от друга) несколько разволочных изб, на 2-3 человека. Соорудив становую избу с печкой-каменкой, нарами и сенями, неподалеку или вплотную к избе строили баньку и “шалаш” из бревен для хранения запасов провианта и добычи. Рядом с избой воздвигали многометровый поклонный крест. Крест служил своеобразным знаком-маяком многие годы. В этот же сезон или в последующие на побережье обычно воздвигалась целая система поморских крестов и гуриев (пирамиды, сложенные из камней), которые служили створами, маяками и указывали судам безопасные подходы к месту стоянки.

«Груманланский ход»

Поморы, промышлявшие добычей морских животных и ловлей рыбы задолго до Баренца, в XI - XII вв., проложили путь к архипелагу Шпицберген, называя его Грумант.

«Груманланский ход» - это путь из Белого моря вдоль северного берега Кольского полуострова на остров Медвежий и дальше - на архипелаг Шпицберген. Путь на Шпицберген считался относительно легким: в условиях свободного плавания - восемь-девять дней. Поморы ходили на Шпицберген главным образом на промысел моржей. Кроме того, они дорбывали белуху, тюленя, белого медведя, песца, охотились на оленей. Немаловажную статью доходов «груманланов» составлял гагачий пух. В отличие от голландцев, занимавшихся китобойным промыслом на Шпицбергене лишь в летнее время, поморские промышленники оставались здесь на зимовку.

В конце XVIII в. на Груманте (Шпицбергене) находилось около 270 поморских судов с командами свыше 2 тысяч поморов-промышленников.

Итак, в XVI - XVII веках поморы уже совершали регулярные промысловые плавания на Матку (Новую Землю) и Грумант (Шпицберген). С XVI века они наладили регулярное морское сообщение с заполярным городом Мангазея (Западная Сибирь), а оттуда по рекам и сушей поморские промышленники устремились к Енисею и Лене.

Освоение поморами земель Сибири и Дальнего Востока, как сказано выше, активно начавшееся в XVI веке, проходило двумя путями.

Первый был проложен поморами через северные моря от устья одной реки к другой вдоль побережья Северного Ледовитого океана - Дышащего моря (Студенца, Студёного моря), через город Мангазея на реке Таз в реку Енисей, а по её правым притокам - на реку Лену и далее на восток. В итоге к середине XVII века оказалась пройденной Восточная Сибирь, и были открыты европейцам Амур - Ерофеем Павловичем Хабаровым - Святитским, Камчатка, Курильские острова - Владимиром Васильевичем Атласовым, оба устюжане, Чукотский полуостров - Семёном Ивановичем Дежнёвым, пинежанином.

мыс Дежнева

Уроженцами Великого Устюга, мезенскими, пинежскими и холмогорскими поморами были основаны города Туруханск, Якутск, Верхоянск, Анадырь, посёлки Хатанга, Нижнеколымск и другие.

Другой путь освоения Сибири и Дальнего Востока начался с юга Поморья, верховий Северной Двины, где на средства сольвычегодских - поморских купцов Строгановых, Ермак Тимофеевич набрал и подготовил в течение двух лет из населения родного села Борок на Северной Двине боевой отряд поморов. Который по реке Чусовой вышел в более населённую лесостепную часть Сибири. Что открыло населению Поморья и Московии дорогу на восток, на север и в центр Сибири.

Основную массу перешедших за Урал людей составляли выходцы из Поморья - мезенцы, двиняне, устюжане, кеврольцы, вологжане, пустоозерцы. Сибирь манила их неосвоенными пространствами, несметными богатствами недр, бесценной пушниной.

К середине XVIII века поморами были пройдены и приобретены для России Алеутские острова и Аляска. С 1803 года выходцы из Поморья, провели исследование Западного побережья Северной Америки (Орегон, Калифорния, р. Колумбия), на тот момент незаселённого европейцами. С 1804 - 1807 года активно начали осваивать Гавайские (Сандвичевы) острова.

11 сентября 1812 года поморским купцом, уроженцем Тотьмы Иваном Александровичем Кусковым, основан - Форт Росс - первое европейское поселение и крепость на побережье северной Калифорнии в 80 км к северу от Сан-Франциско.

форт Росс

Форт Росс функционировал с 1812 по 1841 годы. В сентябре 1816 года на острове Кауаи (Гавайи) началось строительство трех фортов. Форт Елизавета - в честь жены Александра- I, форт Барклай и форт Александр. До наших дней сохранились остатки каменного фундамента Елизаветинской крепости, стены двух других были земляные. На территории Елизаветинской крепости была построена небольшая церковь, а на территории Александровской — часовня. Это была первая на Гавайях православная церковь. Деятельность поморов на Гавайских островах продолжалась до 20 - х гг. XIX столетия.

Вывод

Открытие и начало эксплуатации Северного морского пути можно назвать одной из наиболее выдающихся страниц освоения Российского Севера. Он стал не только кратчайшим водным путем между Европейской Россией и Дальним Востоком, но и уникальным трансконтинентальным маршрутом, представляющим значительный интерес для экономики многих стран мира. Длина Северного морского пути от Карских ворот до бухты Провидения составляет около 5600 км. Северный морской путь может служить кратчайшим транспортным маршрутом между Западной Европой и Азиатско-Тихоокеанским регионом, поэтому не исключено, что ему еще предстоит сыграть заметную роль в глобальных экономических процессах. Кроме того, для Российской Федерации он имеет важное стратегическое значение, связанное с возможностью транспортировки из районов Крайнего Севера углеводородного и минерального сырья, а также для снабжения этих районов техникой и продовольствием. На маршруте Северного морского пути сосредоточена целая сеть уникальных научных объектов и метеостанций, без существования которых в современном мире невозможно представить жизнедеятельность не только отечественных, но и многих зарубежных научных сообществ, изучающих природные и климатические особенности Крайнего Севера.

А поморы? Поморы и сегодня никуда не исчезли. Сохранился стереотип поведения, самоназвание, этническое самосознание и чувство «особости». Поморский дух и поморский характер - вот ценности, которые выковали наши предки на протяжении веков, ведя борьбу за самовыживание и существование в суровых условиях Севера и освоения Арктики. Именно эти ценности продолжают определять сущность современных поморов.

Борис Шергин

Словарь поморских и специальных слов и выражений,
объяснение собственных имен и названий

Адмиральский час — так с петровских времен и почти до революции назывался в Архангельске полдень.
Аксинья-полузи мница — 24 января старого стиля. По народному календарю — середина зимы, уже прошла половина холодов.
Аред — мифическая личность, упоминаемая в Библии, достопамятная удивительным своим долголетием.
Аредовы веки — народное русское выражение удивительного долголетия, равнозначно с "Мафусаиловы годы".
Афанасьев день — 18 января старого стиля. С этого дня кончается полярная ночь, в полдень показываются утренние зори. Со 2 февраля старого стиля появляется солнце, светлое время увеличивается с каждыми сутками, постепенно переходя в беззакатный северный трехмесячный день.

Барк , барка — океанское парусное судно, у которого задняя мачта снабжена косыми парусами, а остальные имеют прямые паруса.
Бахилы — высокие кожаные сапоги на мягкой подошве с круглыми носками, сшитые на прямую колодку; удобны для хождения по толстому льду в зимнее и летнее время, употребляются поморами на промыслах.
Баюно к (от слова "баять") — сказочник.
Берчатый (от слова "бердо") — узорчатый; узорчатое нецветное тканье.
Бла го — много.
Блазни ть — мерещиться, казаться, представляться.
Браты ня — деревянный или медный сосуд для браги или кваса.
Бриг , бригантина — типы легкого двухмачтового судна: у брига прямое вооружение, у бригантины — вторая мачта с косыми парусами; строились на Севере в 18 и 19 веках.
Бу ево — открытое возвышенное место.
Бус , бу сель — мелкий дождь, мокрый туман, морось.
Бутенант — воинский чин в польской армии во времена польской оккупации 1612 года.
Быва нье — событие, происшествие.
Быстри на — течение, быстрота, быстрое течение воды.

Ва женка — самка оленя.
Вап , или вапа , — краска.
Ва рака — гора, крутой холм, скалистая гора у берега моря.
Ватерлиния — линия или полоса, наведенная краской по корпусу судна от носа к корме. Глубже этой линии судно при погрузке не должно садиться в воду.
Веденьев день — 21 ноября старого стиля. По народному календарю — время обильных снегопадов: пошла настоящая зима.
Велизария питает — Велизарий, знаменитый византийский полководец (499-565 гг.), после громких побед над персами и другими врагами Византии в результате дворцовых интриг подвергался временной опале, которая впоследствии и дала повод к легенде об ослеплении Велизария, о том, что кончил жизнь он нищим. В старинных школьных хрестоматиях можно было прочесть историю Велизария, в которой упоминалось, что мальчик-поводырь собирал подаяние для прокормления несчастного Велизария.
Верес , вереск — можжевельник; вересовый — можжевеловый.
Верфь — место, где строят суда и корабли.
Ве треница — шитый из разноцветной материи длинный и узкий флаг, показывавший направление ветра; прикреплялись на длинных шестах. Встречались и служили скорее украшением в Архангельске, включая и начало 20 века.
Ветхое (ветховое) озеро — озеро, в котором рыба ловится только на ветхом (ущербном) месяце.
Взво день — сильное волнение на море; крутая, большая волна, крутой вал.
Вздохнуло море — начался прилив.
"Виноград (то есть сад) Российский" — книга Андрея Денисова (1675-1730 гг.) о преследованиях, которым подвергались со стороны церкви и царской власти староверы в конце 17 и в начале 18 века. Андрей Денисов основал на реке Выг крупное поселение староверов, которое стало своеобразным культурным центром Поморья (так называемая Выгореция).
В испо ди головой — низко склонив голову.
Вняться — вникнуть, понять.
Вода кро тка — отлив, состояние воды во время наибольшего отлива, затишье при смене отливно-приливных течений.
Вож — вождь.
Волоща не — жители волости.
Вороти ша — возврат, возвращение.
Всток (также всточник) — восточный ветер; порывистый, часто штормовой силы ветер с востока, дующий в западном устье пролива Маточкин Шар.
Всхожее и закатное солнце — восход и закат.
Выть — еда, прием пищи. В обычных условиях у поморов было три-четыре выти в день: первая выть — завтрак, между 4 и 6 часами утра; вторая выть — обед (обе дник) в 9 часов утра; третья выть — па ужна — между обедом и ужином; четвертая выть — ужин (ужна). На промыслах были две главные выти: первая — в 9 часов утра и вторая — в 3 часа дня.
Во сре ту — навстречу.
Вязьбленное тканье — род сквозной узорчатой прошивки на ткани, сделанной посредством выдергиванья поперечных ниток, — мережка.

Га льот — вид морского парусного судна, разновидность шхуны голландского образца, на Севере появилась с 18 века.
Га ндвиг — песенное название Белого моря, слово скандинавского происхождения.
Гарчи т , гарка ть — хрипло лаять.
Гля день — 1) Знак на берегу (обычно крест или пирамида из камней), указывающий безопасный фарватер при заходе в становище или пролив; 2) Возвышенный пункт у становища, с которого открывается широкий вид на море. Отсюда наблюдали за морем.
Глыза — глыба.
Гнус амбарный — мыши.
Гово ря — речь, разговор.
Голк — крик, галдеж
Го ломень , го ломя — дальнее от берега, открытое море; голомя нный — уходящий далеко в море.
Голубе ц — голубая, бирюзовая краска.
Горло , ги рло , горлови на — пролив, соединяющий два бассейна; Горло Белого моря — пролив, соединяющий северную часть Белого моря с Баренцовым морем.
Гость — купец.
Грумала ны (груманланы) — русские промышленники, плававшие на Грумант (Шпицберген) и зимовавшие там.
Губа , губи ца — большой залив, в который впадает более или менее крупная река. Губа носит название той реки, устье которой выходит в губу.
Гу бка , или ла хта , — небольшая губа, мелководный морской заливчик.
Гудо к — древнерусский музыкальный инструмент, похожий на виолончель.
Гусиная Земля — у поморов так называлась некая северная земля, где покоятся души храбрых и добрых людей.

"Де мортуи низиль ни бебене" — искаженная латинская поговорка: "De mortuis aut bene aut nihil" — "О мертвых (говори) или ничего, или хорошее".
Домови ще — гроб.
Досе льный — старинный.
Дра вить (то же, что драить) — тереть, чистить; палубу дравить — мыть палубу.
Дресва , дресвя ный камень — камень из породы гранитов, в пережженом и измельченном виде употребляется для мытья полов, палубы и деревянных тротуаров; для этого раскаленные в печи камни бросают в холодную воду, отчего они становятся хрупкими, а потом измельчают до крупнозернистого песка.

Егорьев день — 23 апреля старого стиля, время весеннего половодья на Севере. "Егорий с водой, Никола (9 мая ст. ст.) — с травой, Троица (50-й день после Пасхи) — с листом".

Ёзы — колья, которые вбивают в дно реки и переплетают прутьями для ловли семги.
Ёла (отсюда — ялик) — легкое на ходу беспалубное однопарусное судно с высоким носом и кормой; применяется для рыбного промысла у мурманских берегов и в Норвегии, откуда и взят поморами образец этого судна.

Жа дать — любить, ценить, жадно хотеть, жаждать.
Жать в себе — сдерживать(ся), зажимать.
Жи ра (жировать) — богатство, роскошество.

За болонь — ближайшая к коре молодая часть древесины. Превращается в годичное кольцо. Заболонь, как недостаточно окрепшая часть древесины, при подборе судостроительного материала удаляется.
Задве нный — удаленный, далеко задвинутый.
За лёжка — скопление зверя на льдине или на берегу.
Закати мое , всхо жее — подразумевается солнце.
Заро д — стог сена.
Заруди ть — окровавить, окрасить кровью.
Зару пасить — загромоздить льдом, наторосить.
Зато р — стеснение льда в устье весной.
Здви женье — воздвиженье, церковный праздник 14 сентября старого стиля. По народному северному календарю с этого дня начинается холодное время.
Земляна старуха — древняя старуха, "в землю зрит, край могилы ходит".
Зимнее море — часть Белого моря, прилегающая к Зимнему берегу.
Зимний берег — восточное побережье Белого моря от Двинской губы до Мезенской.
Знатли вый — знахарь, ведун.
Зуёк — северная птица вроде чайки. Зуйками называли у поморов мальчиков, работавших на промысловых судах.

Ико тница (от слова "икота") — больная особой, вроде падучей, распространенной на Севере болезнью, — кликуша — бранное слово у пинежан и мезенцев.

Казё нка — каюта на судне, в которой помещался или хозяин, или кормщик.
Камка — шелковая ткань с разводами восточного (китайского или царьградского) или венецианского происхождения (по былинному выражению, "не дорога камка — узор хитер").
Канон — правило, чин.
Канская земля — полуостров Канин, в прежнее время место безлюдное. "В канский мох провалиться" — затеряться, пропасть.
Ка нтеле — музыкальный щипковый инструмент вроде гуслей у финнов и карелов.
Ка рбас — парусно-гребное судно древнерусского образца для речного и морского прибрежного плавания. Карбас легок и поворотлив на ходу; распространен на Севере до наших дней. Морские карбаса были с палубой.
Ка рбасник — владелец карбаса.
Кемь — западный берег Белого моря с центром в городе Кемь.
Кептен — капитан.
Керёжка — вид санок с плетеным кузовом; в них промышленники тащили за собой продовольствие и мелкие снасти.
Кожаный старец — в Соловецком монастыре старец, заведовавший запасами кожи и кожаных изделий.
Коко ра , или кеко ра , — ствол дерева с корневищем; при помощи ее связывают бимсы со шпангоутами. На речных судах заменяет шпангоуты.
Копы лья , копо лы , или уто ры , — вертикальные стояки у саней, вделанные в полозья. "Поставить разговор на копылья" — заговорить о главном, основном; "с копыл сбиться" — потерять правильную нить в жизни, сбиться с панталыку.
Ко рга — каменистый островок или мель, образовавшаяся у берега.
Ко рга , или корг , — передний вертикальный брус, крепящий обшивку судна спереди, — форштевень.
Коре ла — западный берег Беломорья (Карелия).
Кормщик , или корщик , — капитан морского промыслового судна.
Коробка нищая — презрительное выражение; на Севере нищие ходили с коробом или корзиной.
Ко ртома — аренда.
Косты ч — косоклинный, с застежками по переду, сарафан у староверок.
Котля на — судовая артель промышленников на моржей.
Ко ча , коч , или кочма ра , — древнейшее парусное палубное судно, устройством схожее с лодьей, но значительно меньших размеров. Коча известна на Севере еще во времена новгородского владычества.
Кошка — отмель.
Кренево й — крепкий.
Кренья — полозья.
Крестовые братья — названые братья.
Кроте ть — ослабевать, уменьшаться. Кроткая вода — отлив. Зима окротела — конец зимы.
Кряж — выступ горы.
Ку десы — волшебство, чародейство.
Куку ль — шапочка из меха или тонкого сукна вроде капора или чепца, носили монахи и дети.
Кулёмка — ловушка для зверя.
Кумири ческие боги — боги античной мифологии (от слова "кумир" — изображение языческого бога).
Ку тер — вид морского парусного судна; строились на Севере в 18 и 19 веках.
Ку фман (норвежск.) — купец.

Лазо ри — утренние зори.
Ла хта , ла хтица — небольшой морской залив.
Левка с — смесь клея или олифы с мелом; левкасом густо покрывали предмет, подлежащий окраске.
Лека ла — модель, форма частей судна в натуральную величину или части деревянного чертежа, сколоченные на месте постройки судна. Расположение лекал определяет очертания будущего судна.
Лесина — дерево.
Ле стовка — четки у староверов; полотняные четки клали с умершими.
Лета 7158-1650 года ; летосчисление в допетровской Руси, до 1700 года, велось "от сотворения мира" (1650+5508).
Летние горы — то же, что и Летний берег — часть побережья Белого моря, влево от устья Двины.
Лихора дство — злодейство, злой умысел, злой поступок, лиходейство.
Лихте р — буксирное разгрузочное судно. Товары с больших кораблей выгружаются на лихтеры и так доставляются на берег.
Ло дья — самое большое из поморских судов, морское палубное трехмачтовое парусное судно. Древняя лодья подымала груз в 12 тысяч пудов.
Лонша к — годовалый.
Лопь , Ло пский берег — так в старину называли Кольский полуостров, где жили лопь, лопины, или лопари, — исконные жители Кольского полуострова. (Отсюда — Лапландия.)
Льяло — приспособление для литья пуль.

Матерая вода — места с большими глубинами, глубь; матерый берег — материк; матерый лед — ледник, или глетчер.
Ма тица — балка, которая поддерживает доски потолка.
Ма на (от слова "манить") — обман.
Ма ра (отсюда — марево) — мираж, густой туман.
Медведь — остров Медвежий.
Межо нное время , также меженник , межень — тихие дни в середине лета, когда почти совсем нет ветра; уровень рек в это время принимается за норму при исчислении нормального уровня.
Михайлов день — 8 ноября старого стиля; на Груманте начинается полярная ночь.
Многоядная (от слова "многояденье" — обжорство) — много пожравшая.
Мягкие — приятные на ощупь.

Набат — барабан.
Наблюдник — полка, на которую ставят тарелки на ребро.
На волок — возвышенный мыс.
Навь — мертвец; навий — относящийся к мертвому.
Навыкновенные дохматы (от слова "навык") — незыблемые правила; привычные, установившиеся порядки.
На кры — медные тарелки в оркестре.
Напрасный — внезапный.
Натоде льный — для того сделанный; специально сделанный, приспособленный или предназначенный.
Нать — надо.
Находа льник (от слова "наход" — набег, наскок) — участник набега, разбойник.
Немецкая слобода — район в Архангельске. Здесь с давних времен жили домами и дворами немцы, англичане и голландцы. До германской войны 1914 года Немецкая слобода слыла самой богатой частью города.
Немо жет (отсюда — неможется) — болеет.
Несоблю дно — небрежно.
Нестуди рованный (от слова "штудировать") — неученый.
Никола вешний — 9 мая старого стиля.
Николин день — 9 мая старого стиля, на Новой Земле — поворот от зимы к весне, прилетают птицы.

Обаятельный — волшебный, оговоренный (от слова "обаять" — околдовать, очаровать).
Обе дник — юго-восточный ветер.
Обмен (ругательн.) — обманный, поддельный, фальшивый (человек).
Ободве рина — косяки у дверей.
Огне ло (от слова "гнет") — придавило, прижало.
Одина кий — единственный.
Озно ба — простуда.
Окладное бревно — основание дома.
Оку тка (отсюда — окутывать) — одеяло.
Оли — даже.
Оприко сить — сглазить.
Орда — небольшой зверек из редкого, уничтоженного сейчас вида полосатой белки.
Остуда — холодок, холодное отношение.
Относ , унос , попасть в унос или относ — быть унесенным на льдине.
Отпря дывать — отскакивать; отпрядыш , отпрядный камень — отпрянувший, отскочивший от берега в воду камень, одиноко стоящий в воде камень.
От Петрова до Покрова — от Петрова дня (29 июня старого стиля) до Покрова дня (1 октября старого стиля).
Очередь — степень, чин.
Ошку й — белый медведь.

Па весть — слухи, недостоверные вести (в отличие от вестей); ни вести, ни па вести — ни вестей, ни слухов, никаких известий.
Палагу нье (поллагуна) — деревянный лагун для молока.
Па волока — холстинка, которую наклеивали на доску, приготовляя последнюю к живописи; потом покрывали левкасом, лощили, полировали, а после этого наносили рисунок.
Па ртес — нотное пение по партиям.
Па ужна — третий в течение дня прием пищи у поморов-промышленников (см. слово "выть"), еда между обедои и ужином.
Перела дец — набор колокольчиков, аккомпанирующих гудку.
Перешерсти ть — перебрать, переменить.
Пла стать — гореть широким, сильным пламенем.
Побере жник — северо-западный ветер.
Побо чина — боковая обшивка у судна.
Побыва льщина — быль, бывальщина.
По ветерь — попутный ветер, наповетерь — по ветру, на попутный ветер.
Погуда льце — смычок для игры на гудке.
Поддо н — нижний настил судна, в отличие от верхнего настила — подтоварья.
Подтова рье — деревянный настил, идущий над днищем судна, на который кладут груз; предохраняет груз от подмочки.
Пожиточный — имеющий много пожитков (имущества), зажиточный.
Поклониться большим обычаем — поклониться в пояс — знак большого уважения.
По крут — команда промыслового судна; по крут обряжать — набирать, вербовать команду.
Полдень — юг. На полдень — на юг.
Поливно й камень — камень, покрываемый водой во время прилива.
Полу дник (на полдень, на юг) — южный ветер.
Полуно чник — северо-восточный ветер.
Поносу ха — метель снизу, без падающего сверху снега.
Попа жа — попадание, попадать.
Пора то — очень, весьма, сильно, крепко.
Породить — прибавить, укрупнить; прибавить силы, здоровья.
Порозно — порожно, пусто.
Порядо вный — идущий по одной линии, соседний.
Поседа теть — поседеть.
Посло вный — повинующийся по первому слову.
По солонь (по солнцу) — поворот по солнцу, в направлении движения солнца.
Постано вный — степенный.
По стать — статность, осанка; постате йно — статно, прямо, с достоинством; постатейно поет — поет как подобает.
Постель реки — русло реки.
Прибе гище — пристань, причал для кораблей.
Приглу бый — крутой (под водой) берег, под которым глубоко.
Припра вить — приняться; приправить работы — приняться за работу.
При четь — поэтические речи, распеваемые на Севере женщинами в торжественных случаях жизни.
Прове щиться — говорить, высказываться (от слова "вещать").
Про курат — проказник, затейник, шутник.
Прохвати ться — спохватиться.
Пру жить , опружить — опрокидывать.
Пря день — пряжа.
Пых — дух; пых перевести — дух перевести.

Раде ть — усердно желать, стремиться.
Ра доница — родительский день, день поминовения усопших.
Разво дье — время смены течений; лед в это время расходится, образуя проходы для судов.
Ра ньшина — небольшое поморское судно древнего типа, приспособленное для ранних весенних промыслов.
Ранго ут — общее название всех деревянных или стальных брусьев на судне (мачты, реи, стеньги, бушприта), на которых укреплены паруса.
Реями ходить — лавировать.
Рождество — христианский праздник рождения Христа, 25 декабря по старому стилю.
Розный — рваный.
Ро мша — промысел морского зверя "лодками", то есть объединением малых артелей (по 6-8 человек).
Ро пака , ропаки — нагроможденье льда, гряды стоящих по берегу льдин.
Ро чить (мореходн.) — закреплять, привязывать; рочить шкоты — крепить шкоты.
Румпель — рычаг для управления судном.

Са лма — пролив между островами или между островом и материком.
Са льница — сковородка с налитым в нее салом. В носок вставлялась льняная светильня.
Све и — шведы.
Све стен — имеет вести, знает.
Свиль — винтообразно расположенные волокна в дереве, делающие его непригодным для обработки.
Сго рстать — схватить в горсть.
Семенов день , или Семен-летопроводец , — 1 сентября старого стиля, начало осени.
Сивер , или север , — северный ветер.
Сири н (от греческого слова "сирена") — в памятниках древнерусской письменности и в народных сказках фантастическая птица с женским лицом и грудью.
Скоморох — бродячий актер в древней Руси.
Скорополу чно — скоро и благополучно.
Сли чные — схожие друг с другом, похожие лицом, одинаковые.
Сменный ветер — переменный ветер.
Со ломбала — древний пригород Архангельска; здесь долго сохранялся старый быт.
Спо лохи — северное сияние.
Сряжаться — собираться.
Стадный (от слова "стадо") — многий, многочисленный.
Становой — главный.
Ста рина , или стари на , — эпическая песня.
Ста тки — остатки, наследие, наследство.
Стекольный — Стокгольм.
Стеньга — продолжение верхнего конца судовой мачты.
Сте пень — ступень; стать на степени — стать на ступени; степенные — здесь: члены правления.
Столе шница — дощатая поверхность стола, верхняя доска.
Стра дник — бранное слово; буквально — крестьянин-бедняк, нанявшийся в работники на летнее время (в страду), последний бедняк на деревне.
Странный человек — странник.
Страстная неделя — последняя перед Пасхой неделя Великого поста.
Стреж — фарватер реки.
Стро чное пенье , солевое — музыкальные термины у поморов.
Сретенев день — 2 февраля старого стиля, начало промыслов тюленя.
Суво й , или толкунцы , — беспорядочное волнение при встрече противоположных течений или при встрече ветра и течения.
Сузе мы — дебри.
Суря дный — опрятный, порядочный, чистоплотный, правильный.
Сы гровка — репетиция.

Такелаж — веревочная оснастка судна; стоячий такелаж — снасти, которые удерживают в надлежащем порядке мачты и прочие брусья, служащие для установки парусов; бегучий такелаж — снасти, посредством которых производится управление парусами.
Тала несть — талант, способность.
Тана-губа — Тана-фиорд.
Телдоса — деревянные щиты на дне, — внутренняя обшивка палубного судна.
Терту ха — массажистка.
Тино к , или тинек , — моржовый клык.
Титла вытвердить — выучить условные обозначения принятых в церковнославянском языке сокращений (от слова "титло" — надстрочный знак, обозначающий пропуск букв, сокращенье, характерное для некоторых слов церковнославянского языка).
Тиу н (устар.) — судья низшей степени.
Толкучие горы — беспорядочно расположенные горы.
Торосова тый — малопроходимый из-за скопления торосов — морских льдов.
Триодь Цветная — собрание пасхальных песнопений в православной церкви.
Троицын день — начало лета на Севере; по церковному календарю — 50-й день после Пасхи.
Тру дники , или годовики — подростки, которых родители "по обещанию" отдавали на срок в Соловецкий монастырь, одновременно они обучались судостроительному мастерству.
Тули ться — прятаться, укрываться.
Турья гора — гора на Западном берегу Белого моря.
Туск (отсюда — тусклый) — непрозрачное, тусклое небо.

Уго р (от слова "гора") — возвышенный, гористый берег, незатопляемая приливом часть берега.
Удробел — оробел.
Упря г — мера рабочего времени в крестьянстве в прежнее время, от отдыха до отдыха, — примерно треть рабочего дня.
Усади ть — украсть.
Устья не — жители речного устья.
Утлый — ветхий.
Утренник — весенний или осенний мороз по утрам, до восхода солнца.
Ушкуйники , или ошкуйники (от слова "ошкуй"), ушкуйная голова , первоначально — промышленники на белого медведя; смелые, отчаянные люди. В древней Руси ушкуйниками назывались ватаги новгородцев, которые в больших лодьях — ушкуях — ходили на дальние северные реки и занимались разбоем.

Фактория — торговая контора и склад купца за морем.
Форште вень — брус по контуру носового заострения судна; в нижней части соединен с килем.

Хехена — гиена.

Черё ва — внутренности рыб.
Чернопа хотные реки — реки, по берегам которых преобладало земледельческое население.
Читать по то лкам — читать бегло, в отличие от чтения по слогам.
Чудь — чудское, финское племя, в древности населявшее северную Русь.
Чу нка — детские санки с высокими побочинами и спинкой — кузовом.

Шаньга — ячменная лепешка на масле, сметане, с крупой.
Ша ять — тлеть.
Шело ник — юго-западный ветер (с Шелони).
Шкипер — лицо, ответственное за палубное имущество на морских судах.
Шку на — вид морского парусного судна; строились на Севере в 18-19 веках. На шкунах поморы плавали почти до наших дней.
Шнё ка — рыбацкое однопарусное судно на Мурмане, образец которого взят у древних норманнов. На шнеках поморы промышляли треску еще в начале 20 века.
Шня ва — род поморского судна, отличалось неповоротливостью.
Ште вни — носовой и кормовой — брусья, сдерживающие концы досок, образующих обшивку судна. Поморское название штевня — корг или упряг.

Этажи ссе (простонар.) — возвышаешься, задаешься.
Этта — здесь.

Юрово — стадо морского зверя; Юровщик — староста артели на промысле морского зверя, самый опытный мореход-промышленник.

Ягра — протянувшаяся от берега в море подводная отмель.
Ярь — медная окись, употребляемая в качестве зеленой краски.

Борис Шергин, "Океан — Море Русское" Москва, "Молодая Гвардия", 1959 г.

Борис Шергин, "Древние Памяти", Москва, "Художественная литература", 1989 г.

Заселение славянами Подвинья и Поморья началось в X-XI веках. Перетаскивая свои ушкуи через водоразделы (волоки), новгородцы постепенно вышли в бассейн Онеги и Северной Двнны, а затем и на берега Белого моря, вытесняя, а частично ассимилируя местные чудские племена. В 1218 г. летописи упоминают уже появившийся здесь первый город - Великий Устюг, началось широкое освоение просторов Севера.

Суровый климат не благоприятствовал развитию земледелия, поэтому основными занятиями населения были здесь рыбная ловля, промысел морского зверя, охота. Старинная поморская пословица «Море - наше поле» хорошо отражает эту действительность.

Судостроение здесь также имеет многовековую историю. Строительство лодий, шняк, сойм, кочей, карбасов и поморских судов других типов началось где-то в XIII веке. На местных плотьбищах - так назывались кустарные верфи - делали суда как для прибрежного сообщения, так и для дальних морских походов: плаваний по морю Белому, выхода на просторы Студеного моря, рейсов на Грумант, в Норвегию, на Матку (острова Новой Земли), в Мангазею. Благодаря развитому мореходству поморы освоили бассейн Северного Ледовитого океана от Скандинавского полуострова до устьев Оби и Енисея.

При Петре I встал вопрос о внедрении «новоманерных» судов. Двумя специальными указами (1714-1715 гг.) государь запретил строить лодьи, кочи и суда других старинных поморских типов, приказав «делати морские суды - галиоты, гукары, каты, флейты, кто из них (поморов - а в т.) какие хочет», чтобы через два года полностью заменить привычные старые суда построенными по западноевропейским образцам. Однако выполнить это явно не удалось, поскольку в 1719 г. потребовалось издать еще один указ, по которому «старые суды - лоди, карбусы соймы, качи и протчие» следовало «переорлить» (как мы бы сказали сейчас - зарегистрировать) и дать «на тех заорленных доходить, а вновь отнюдь не делати».

Как бы там ни было, но и в середине XVIII века можно было видеть те же поморские суда, правда, уже несколько видоизмененные под влиянием западных образцов применительно к местным условиям.

Что такое карбас

Наша статья посвящена карбасу. Если поморские суда других типов - лодьи, коми, шняки до наших дней не дошли, то карбаса в некоторых северных деревнях «шьют» и поныне.

Впервые сшивные карбаса упоминаются в 1591 г. в «Таможенной грамоте» Соловецкого монастыря, но это вовсе не означает, что до того их не строили. Технология постройки «шитых» судов хорошо известна со времен Древней Руси: бортовые доски на них сшивали вицей, жгутом мочалы, жилами животных, а швы конопатили и просмаливали. В течение ряда столетий использовались доски «топорные» - так они именовались в старинных документах. Бревна кололи вдоль ствола клиньями, после чего обрабатывали топором. Доски получались толстыми и грубыми. Появление механизированной распиловки бревен на Севере относится к концу XVII - началу XVIII веков однако в обиход судостроителей «пильные» доски вошли не ранее 20-х гг. XVIII века.

О существовании каких-либо чертежей карбасов, как и поморских судов других типов, говорить не приходится, поскольку строились они без какой-либо, говоря сегодняшним языком, документации. Ремесло судостроения передавалось по наследству. Каждый мастер имел свои мерки в виде шестов с зарубками, при необходимости делал наброски прямо на песке. Неудивительно, что суда одних и тех же наименований отличались друг от друга. Можно говорить и о традициях - о местной манере постройки: беломорские берега - Зимний, Летний, Терский, Кемский - вносили в облик и конструкцию карбаса свои особенности. Карбас из Поморья распространился и в Восточную Сибирь и здесь также получил какие-то своеобразные черты.

Карбаса четко различались и по району плавания, и по назначению. Известны карбаса промысловые, разъездные, почтовые (кстати сказать, почта в некоторых беломорских деревнях перевозилась на карбасах вплоть до 50-х гг. XX века), грузовые, таможенные, лоцманские и т. д. На извозных карбасах перевозились богомольцы в Соловецкий монастырь (из Холмогор, а затем и из Архангельска); в таких «пассажирских» лодках размещалось до 45 человек, .обслуживали их 5 членов экипажа. Существовали и легкие карбаса, приспособленные для переброски грузов на более крупные глубокосидящие мореходные суда, поэтому лодьи и кочи обычно принимали на борт одну, а то и две такие лодки. Любопытно отметить, что в петровские времена карбаса использовали в качестве вспомогательных судов при военных действиях на Балтике.

В общем карбас был универсальной лодкой-тружеником, легкой и довольно мореходной. Обладая хорошей всхожестью на волну и достаточной остойчивостью, карбас практически не принимал внутрь брызг. Типичный карбас имел острую корму (впрочем, делали и транцевую), прямую линию киля (хотя на малых лодках встречалась криволинейная), вертикальный форштевень (мог быть и изогнутым), незначительно наклоненный в корму ахтерштевень (мог быть и вертикальным). Обшивка делалась кромка на кромку на мощных, редко поставленных шпангоутах (но могла быть и вгладь).

Если говорить о разнице в размерениях, то величину карбаса обычно характеризовали количеством пар весел (различали «тройник», «четверик», «пятерик», «шестерик»), а в некоторых мест - числом «иабоев», т. е. досок (поясьев) обшивки борта.

Рисунки с натуры и чертежи типичных карбасов впервые были выполнены в середине XIX века П. Богославским. Описания основных типов карбасов приводятся ниже по данным, приведенным в его книге «О купеческом судостроении в России» (Спб, 1859 г.)

Поморские палубные карбаса (с транцевой кормой) имели длину до 12,1 м, ширину до 2,1 м, высоту борта около 1,5 м и принимали до 8 т груза при осадке до 0,76 м. Строились такие суда в Холмогорах и в деревнях по Летнему берегу. Поясья обшивки соединялись между собой и крепились к набору деревянными нагелями и «сшивались» вицей. Имелась и внутренняя обшивка, которая, как и наружная в подводной части, смолилась. Надводная часть карбаса и мачты окрашивалась красной краской, кроме верхней части бортов, окрашиваемых всегда чернью или зеленью. На судне ставились две мачты. Передняя крепилась к форштевню, на ней поднимался прямой парус, называвшийся «носовым». Немного в корму от миделя ставилась вторая мачта, которая была выше передней; парус на ней назывался «большим». Имелся бушприт, но без кливера. Для откачки воды ставились помпы. Якорь был один - кошка весом до 130 кг с пеньковым канатом длиной до 40 м; поднимали его вручную.

Холмогорские карбаса, напоминавшие поморские, имели длину до 10,6 м и строились преимущественно в Холмогорском уезде, а также в Коле, Пустозерске и Мезени. В корме оборудовалась каюта - болок - для кормщика. Обычно длина этой кормовой надстройки не превышала I /4 длины корпуса. На таких грузовых карбасах доставляли в Архангельск уголь, дрова, смолу, камень и т. п.

Весновальный карбас, употреблявшийся во время весенних промыслов морского зверя, имел длину до 9,1 м, ширину 1,2-2,1 м, высоту борта от 0,61 до 0,9 м, осадку - 0,3-0,6 м. В носовой части карбас имел несколько большую полноту, чем в кормовой, корма делалась острой. На днище ставились два полоза («кренья»), облегчавших перетаскивание лодки по льду. Для гребли служили 6-8 весел. Ставились две мачты, а на карбаса меньших размеров - одна.

С целью предохранения при сжатии льдами корпусу придавалась «яйцевидная» форма - развал бортов доходил до 35 от вертикали; обшивку делали вгладь. Воду отливали плицей - черпаком на длинной ручке.

Речной карбас имел длину 6,4-8,5 м (иногда и более), а ширина всегда была несколько меньше 1/3 длины. Принимал груза от 650 до 1000 кг при осадке 0,3-0,6 м. Отличался хорошими ходовыми качествами и шел довольно круто к ветру.

Облас - это был большой карбас (до 10,6 м длиной при ширине до 1,5 м и высоте борта 0,6- 0,9 м), строившийся на берегах Ваги и Вычегды. Отличался от других типов карбасов лишь тем, что над его серединой, а иногда и над всем корпусом, возводился навес, по обеим сторонам которого ставились перила (порыски). Облас имел обычно одну мачту с прямым парусом и 2-4 весла.

Приморский карбас - это всегда одномачтовое судно; в каждой местности были свои традиции его постройки, касающиеся формы штевней, расположения банок и прочих деталей.

Постройка карбаса

Сооружение корпуса начинали с киля (матицы), для которого подбирали здоровое еловое дерево с естественным углом отгиба корня, близким к прямому, - для образования форштевня (носовой кокоры). Заднюю кокору с килем соединяли в замок. Закладку раскрепляли в нормальном положении - вниз килем, выбирали шпунт. Затем на киль ставили и крепили деревянными нагелями заготовленные заранее шпангоуты (опруги) из корней ели. После этого корпус обшивали досками, начиная от киля.

По другому варианту технологии на закладку в районе носовой и кормовой скулы устанавливали по одному мощному шаблону, к которым и подтягивали доски обшивки (нашвы). Соседние доски прижимались одна к другой и к шаблонам несколькими березовыми клещами, используемыми в качестве струбцин. Шпангоуты вставлялись с подгонкой по месту уже после установки обшивки. Носовые обводы выводились при этом более полными. Такая технология постройки карбасов была описана в середине XIX века С. Максимовым в его книге «Год на Севере». Таким же способом «шьют» карбаса и сегодня мастера в г. Каргополе (Петр Иванович Пономарев) иве. Долгощелье. В некоторых деревнях «шьют» на лекалах небольшие карбаса с клинкерной обшивкой и полозьями - креньями, но только полностью с гнутыми шпангоутами и с применением медных заклепок или железных гвоздей.

Обычно шпангоуты в верхней части имели сечение около 50X80 мм. Шпация составляла 0,8-1,0 м, но на самых больших карбасах между основными сосновыми шпангоутами иногда устанавливали по два-три дополнительных шпангоута, гнутых из еловых или лиственничных реек. Хорошими считались «самородные» шпангоуты, изготовленные из цельного корня ели, но иногда собирали их из двух половин с перекроем в районе киля.

Толщина сосновых досок обшивки зависела от размеров карбаса и чаще всего составляла от 18 до 22 мм. Доски укладывались сердцевинной стороной наружу, как говорили мастера - «шерстью по ходу лодки».

С древнейших времен и до начала XX века, а в некоторых деревнях (например, Плесецкого района) вплоть до 50-х гг. доски сшивались вицей (вичью). Вицы - так на Севере называют прутья - чаще всего делались из распаренных веток молодого можжевельника или его корней; использовали также вереск, тонкие стволики молодых елок или пеньковую веревку толщиной в 1/4 дюйма и тонкие ремешки сыромятной кожи.

Интересное описание технологии «шитья» карбаса сделал К. Бадигин при посещении им деревни Койда в 1951 г.: «Доски пришивают к шпангоутам 5-сантиметровым швом толстой еловой «ниткой» сечением около 10 мм. В длину доски сшиваются между собой вересковой ниткой диаметром 7-8 мм; шов при этом 2,5-сантиметровый. Отверстия для шитья быстро просверливаются специальным сверлом-дрелью в виде лука с кожаной тетивой. После протягивания деревянной нити каждое отверстие забивается клиньями - с наружной стороны сосновым, а с внутренней - из мягкой ели».

Швы утапливались в выдолбленные для них пазы и заливались смолой. Корпус при этом становился монолитным и водонепроницаемым. Места соединения деталей всегда прокрашивались горячей смолой; иногда сами детали предварительно обжигали для предохранения от гниения. Корпус конопатили; поскольку пакля считалась для карбасов роскошью, то их чаще конопатили мхом. Иногда между кромками досок прокладывали просмоленный пеньковый шнур. После конопатки корпус смолили изнутри и снаружи. В наши дни смолу добывают из корней сосны; в старину же смолу высокого качества, с красноватым оттенком, добывали из сосновых стволов. Сделанный по всем старым правилам, карбас служил долго - при хорошем уходе до 30 «вод», а то и более.

Срок службы карбаса зависел и от характера перевозимых грузов. Основные грузы - сало морского зверя, жир, соленая рыба, деготь и соль - защищали древесину. Следует заметить, что англичане специально вымачивали древесину, предназначенную для судостроения, в соленой воде и добавляли соль в конопатку. Страховое общество Ллойда даже продлевало срок действия своего сертификата, если корпус подвергался просаливанию. О пользе же пропитки корпуса жиром и говорить не приходится! Многие архангельские владельцы деревянных маломерных судов и сейчас каждую весну пропитывают корпус изнутри горячей олифой, а не окрашивают. Некоторые считают, что лучше делать это горячим трансформаторным маслом.

На готовый корпус устанавливались наружные привальные брусья, врезались банки (беседки). Крышу навеса или рубки (болка) выстилали берестой. Никакой меблировки и отделки каюта не имела: на пол укладывали шкуру белого медведя или оленя, либо просто ворох сена, прикрытый старым парусом.

Весла вырезали из сосны, их рукояти - иногда из березы.

Уключины на всех карбасах делали деревянными. Это были или парные штыри, между которыми вставляется весло, или одинарные, на которые весло надевается кожаной петлей. При рыбной ловле сетями применялись съемные деревянные штыри, устанавливаемые вблизи миделя; ближе к оконечностям, где уключины уже не мешают работе с сетями, ставились постоянные штыри, иногда использовавшиеся и для крепления снастей при ходе под парусами.

Следуя на промысел, поморы имели при карбасе небольшую выдолбленную из осины лодку - осиновку или тройник. Типичная осиновка имела длину до 4,5 м при ширине около 0,9 м и высоте борта около 0,5 м. Иногда строили такие лодки из сосны или ели.

Парусное вооружение

Итак, типичный карбас имел одну или две мачты с простым, как и сама лодка, прямым или шпринтовым (появившимся на Севере в XVIII веке) вооружением. С середины прошлого века прямые паруса на карбасах стали исчезать, а шпринтовые сохранились до наших дней. При столь несовершенном - с современной точки зрения - вооружении и отсутствии шверцев или шверта карбаса ходили сравнительно круто к ветру (до 50°). Приблизительные расчеты показывают, что площадь парусности примерно вдвое превышала произведение длины карбаса на ширину по ватерлинии.

Рангоут вырезали из сосны, в последнее время - из ели. По рисункам П. Богославского можно заметить, что на двухмачтовом карбасе высота большой мачты составляет 3/4 наибольшей длины корпуса, а высота носовой - на 10-20% меньше; длина шпринтова всегда равна 3/4 высоты мачты.

Для одномачтового карбаса высота мачты выбиралась равной 80-90% максимальной длины корпуса; устанавливалась мачта на расстоянии 1/3 длины корпуса от носа.

Грубый холст для шитья парусов ткали в деревнях. Фабричную парусину лучшего качества состоятельные судовладельцы покупали в городах - Архангельске или Онеге. Иногда, в XVI-XVII веках, парус изготовляли из равдуги (замши), а оснастку - из кожи морского зайца или моржа, чтобы при плавании в полярных широтах парус и снасти не обмерзали. В XVIII веке на снасти повсеместно стали использовать пеньковый трос.

Шпринтовый парус по передней шкаторине крепился к мачте слаблинем либо на сегарсах. На небольших лодках он поднимался и снимался вместе с мачтой.

Верхним концом шпринтов, растягивающий парус по диагонали, входил в петлю на нок-бензельном углу паруса, другим концом упирался в стропку, располагавшуюся в нижней части мачты не выше человеческого роста; это позволяло в случае необходимости быстро отдать шпринтов и сразу уменьшить площадь парусности вдвое.

Большая мачта двухмачтового карбаса могла иметь ванты; парус в этом случае поднимался фалом. Крупные карбаса могли иметь на топе мачты шкив, однако чаще просто делали отверстие, которое для лучшего скольжения фала смазывали жиром.

Шпринтовый парус управлялся шкотом и оттяжкой шпринтова, крепившейся за его нок. На небольших карбасах оттяжки шпринтова могло не быть, а ходовой конец шкота перекидывали через утку (или через банку) и держали непременно в руках, чтобы в случае резкого порыва ветра его можно было сразу же потравить. На крупных карбасах ходовые концы шкота и оттяжки крепились вместе на кормовой уключине или на деревянной утке, пришивавшейся изнутри к борту. При плавании без груза требовалось особое внимание к управлению парусами, так как карбас быстро набирал скорость, но так же быстро ее и терял, стоило только потравить шкот.

Когда парус не использовался, достаточно было прижать шпринтов вместе с парусом к мачте и обнести его несколько раз той же оттяжкой шпринтова или другой снастью. Мачты при необходимости можно было снять и уложить на банках вдоль бортов.

Описания некоторых лодок

В Архангельском краеведческом музее экспонируется хорошо сохранившаяся лодка, дающая представление о поморском судостроении старых времен. Это тройник из с. Долгощелье, использовавшийся для рыбной ловли с 50-х гг. XIX века до 1912 г. Лодка обращает на себя внимание изяществом и легкостью. Длина ее - 4,2 м, ширина - 1,35 м, высота борта на миделе - 0,45 м.

Рассказывают, что ель для изготовления долбленой основы этого тройника - «трубы» передавалась по наследству. Сама «труба» обработана очень тонко и в средней части развернута почти в плоскость, из-за чего оконечности оказались приподнятыми. В средней части толщина «трубы» не превышает 15 мм, к оконечностям - возрастает. К обрезам трубы прикреплены узкие кормовой и носовой транцы из досок толщиной около 40 мм, расширяющиеся кверху приблизительно от 20 до 40 см, длина их около 45 см. С каждого борта поставлены по две еловые доски толщиной 12 мм. Борт имеет развал около 35°. Нижняя доска пришита к «трубе» внахлест, а следующая поставлена к ней встык. Шпангоуты гнутые; установлены довольно часто (шпация 18-20 см). Доски пришиты только к шпангоутам, между собой они не сшивались. Лодка имеет наружный привальный брус (примерно 15Х30 мм). Изнутри к бортам пришиты три пары подключин. На днище снаружи поставлены киль и пара креньев.

Все шитье выполнено тонкими ремнями из сыромятной кожи. Можно различить и следы позднего ремонта - швы пеньковой веревкой, подкрепления гвоздями и П-образными скобами (такой крепеж широко используется на Севере при постройке более крупных судов с обшивкой вгладь). Корпус весь просмолен.

О небольшом карбасе интересной конструкции рассказывал нам лоцман П. И. Коробицын. Лодка Имеет 4-4,5 м в длину, 1,2-1,5 м в ширину, очень легка на ходу, остойчива. Такой карбас строится на гнутых вересковых или лиственничных шпангоутах с обшивкой внакрой из сосновых или еловых 12-миллиметровых досок с использованием медных заклепок. Шпация составляет 25-30 см, транец и форшпигель из доски 30-40 мм. Киль выгибается из доски такой же ширины, как и доски обшивки, но толще их раза в два или три. К транцу и форшпигелю доски обшивки сводят вгладь, либо транец и форшпнгель врезают по ходу досок. Этот карбас имеет одну пару весел. Когда начали строить такие лодки на Устье и Ваге, никто не помнит, но сейчас они уже начинают исчезать. С заполнением северных рек «Прогрессами» и «Казанками» старое ремесло забывается.

Штурман Г. А. Лукьянов, в 50-е гг. работавший в Беломорской базе Гослова, размещавшейся в Сумском Посаде, рассказал, что на промысел беломорской сельди в Соловецких шхерах ходили на карбасах, которые по внешнему виду очень похожи на описанный выше приморский карбас. Судно имело в длину около 6 м, в ширину около

1,5 м. На нем стояла одна мачта со шприитовым парусом; оттяжки рейка не было. Уключины делались в виде деревянных парных штырей. Кроме прочего снабжения для промысла в карбасе имелись мешки, сшитые из кожи морского зайца или моржа, наполнявшиеся мелкоколотыми ольховыми и сосновыми чурками длиной 15-20 см. Эти мешки, предохранявшие топливо от сырости, служили и спасательными средствами. Ольху применяли для копчения рыбы. Сосновые чурки использовались в качестве топлива в случае высадки на безлесые острова (корги). Кстати сказать, здесь в избушках, исстари строившихся в безлюдных местах, всегда имелось сухое топливо, береста, соль, сухари, спички. По старой поморской традиции следовало, использовав эти припасы, заменить их свежими, полагалось оставить после себя чистоту и порядок, а при необходимости и подремонтировать избушку...

Лодочные моторы, появившиеся в начале XX века, вначале использовались на елах - промысловых судах, заимствованных у норвежцев. В морском справочнике-ежегоднике «Спутник помора» за 1910 г. дана инструкция по эксплуатации керосинового мотора небольшой мощности. Понятно, что далеко не каждый мог позволить себе приобрести такой двигатель!

Старики рассказывают, что вплоть до войны поморы практически не знали моторов, а ходили ловить рыбу на веслах и под парусом за десятки километров, сообразуясь с сильными приливо-отливными течениями. Иногда в будний день, после работы, уходили на ночь на рыбалку с тем, чтобы к утру успеть вернуться на работу.

Вот, пожалуй, и все... и далеко не все, что известно о карбасе.

В. Белиенко, В. Брызгалов, г. Архангельск.

Примечания

1. Карбас, мн. карбаса - так произносят это слово на Севере.

2. Во всех случаях важную роль играло умение мастера выбрать высококачественный материал. Учитывалось и место, где росло дерево, и его возраст. Если говорить, например, о сосне, то считалось, что в 60 лет она «годна лишь на дрова и только в 190, 200 и 300 лет входит в размеры корабельного дерева, пригодного в набор и на мачты» (Памятная книжка для Архангельской губернии на 1861 год, Арх-к).

Поморы - моряки, впервые освоившие русский Север

С 10 века на побережье Северного и Баренцева моря селятся пришедшие сюда славяне-русичи. Они смешиваются с местным финно-угорским населением и начинают жить на холодных и неприветливых северных берегах. Поморы, так себя называют потомки этих людей. Они сыграли ключевую роль в освоении северного побережья России, освоении островов Ледовитого океана, первыми пришли на север Сибири. Жизнь этого народа была неразрывно связана с морем. Морем они кормились, на островах и на побережье добывали пушнину, освоили солепромысел. Поморы отваживались заходить в забитое льдом Карское море и дошли до устья Енисея. На своих парусных кочах они посетили острова Новой Земли, дошли до архипелага Шпицберген, основали город Мангазея на севере восточной Сибири. Суровые условия жизни сформировали и характер этих «пахарей» северных морей, - они доверчивы, гостеприимны, дружелюбны и стараются жить в гармонии с природой.

Современные реплики старинных поморских парусных судов (кочей) совершили несколько выдающихся плаваний по Северу, по следам древних мореходов

Парусные суда поморов

Первыми судами поморов были ладьи. На этих парусных кораблях они ходили по рекам и осуществляли прибрежные плавания. На ладьях ставили парус, но в основном ходили на веслах. В длину ладьи достигали двадцати метров, в ширину - трех. Тип древнерусской ладьи со временем претерпел изменения и был адаптирован для северных условий. Для дальних плаваний в Балтийском и Северном морях строили «заморские» ладьи, «обыкновенные» же строили для хождения по Белому морю. Суда имели малую осадку и отличались своими размерами. «Заморские» ладьи в тринадцатом-пятнадцатом веках достигали в длину 25-ти, а в ширину 8-ми метров.

Парусное вооружение поморских кочей отличалось от вооружения ладей

Ладьи имели сплошную палубу, таким образом вода не попадала внутрь судна. Тяжелые условия северного мореплавания сформировали и уникальный тип судов - поморский коч. Эти суда были дальнейшим развитием конструкции ладьи. Они имели яйцеобразную форму, и при попадании во льды корабли поморов просто выдавливало вверх, не повреждая корпус. Конструкция кочей была более сложной, нежели у ладей, различалось и парусное вооружение. Информацию о кочах исследователям пришлось собирать по крупицам, но в этом десятилетии было найдено множество фрагментов судов. И сейчас можно достоверно утверждать, что у кочей была вторая обшивка в районе ватерлинии из дуба или лиственницы. Это помогало при плавании в битом льду. На судне были большие тяжелые якоря. Их использовали для волока, в том числе и по льду. Якоря укрепляли во льду и затем, выбирая канаты, подтягивали судно, разыскивая чистую воду. Корму коч имел почти отвесную. Нос был сильно наклонен. Осадка судна была невелика, полтора метра, что облегчало заход судна в устья рек и на мелководья. Днище было укреплено накладными досками. Борта обшивались досками с помощью скоб, их требовалось огромное количество - несколько тысяч. Грузоподъемность судов достигала 40 тонн.

"Фрам" Нансена, построенный по аналогу поморских кочей, дрейфовал во льдах продолжительное время

Именно на кочах прошел казак Семен Дежнев в 1648 году по Ледовитому океану до крайней точки материка, прошел "Большой каменный нос" (теперь Мыс Дежнева), где были разбиты несколько кочей, и мореплаватели вошли в устье реки Анадырь.

Об эти неприветливые скалы на самом краю света разбился один из кочей экспедиции Семена Дежнева

Петр I запретил строить «старинные» корабли, но на севере строительство кочей продолжается, - настолько удачной была конструкция парусного судна. В настоящее время изготовлены копии этих выдающихся северных судов. Современные исследователи прошли на них маршрутами поморов до Новой Земли и Шпицбергена.

Навигация у поморов

Отличительной особенностью навигации у поморов были своеобразные маяки: поклонные кресты и большие пирамиды из камней. На мысах, на приметных местах, даже около дома поморы ставили большие кресты, на некоторых крестах расположение перекладины точно соответствует сторонам света. Так старинные мореплаватели могли обходиться без компаса. Несколько поклонных крестов даже установил Петр I после того, как попал в бурю на Белом море, и его спасло только умение лоцмана-помора. Вообще-то своеобразный деревянный компас у поморов был, и назывался он «ветромер». Он был без магнитной стрелки, но служил тем же целям - для определения сторон света. А назвали его так потому, что в центре компаса стоял небольшой стерженек, по которому определяли стороны света в зависимости от положения солнца в полдень, но часто из-за туманов компас ориентировали по крестам, приметным береговым ориентирам или господствующим ветрам. Учитывая все эти условия, прокладывали курс. В начале восемнадцатого века у поморов появляются и более серьезные астрономические инструменты: квадранты, градштоки, астролябии. Особой популярностью пользовался градшток, ввиду простоты изготовления и использования поморы его называли по-простому - «палкой».

Ветромер

Лоцманское дело

Ходили поморы и по своим лоциям, « верам», где были описаны якорные стоянки, особые приметы на берегу, расстояния. Первые лоции писались ещё на бересте, их бережно хранили и передавали по наследству. Поморы составляли также чертежи и карты побережий, так называемые «ландкарты» или «расспросные карты», - для их составления расспрашивали купцов и моряков. На этих картах не было сетки и масштаба, но стояли пометки о дневных переходах до того или иного пункта. В основном пользовались иностранными картами начала 17-го века, но на их неточность пенял ещё Петр I. Использовать иностранные карты и поморские «расспросные карты» для определения местоположения кораблей было нельзя. Ходить по этим картам можно было лишь по береговым ориентирам и пользуясь знаниями поморов.

Китовые кости тоже использовались в качестве берегового ориентира

Архангельск в свое время был одним из важных торговых портов России. Сюда приезжали для торговли купцы из Западной Сибири, «заморские» торговцы -норвежцы, англичане, а также ненцы и другие коренные народы Севера. После завоеваний Петра и основания Петербурга важность Архангельска как торгового города для связи с Западом несколько упала, но торговля всё равно шла постоянно.

Жители Севера не только торговали, но и защищали морские пути, например, Игнат Малыгин в 16 веке ходил на Мурман против пиратов из Норвегии для защиты торговых судов. На постоянной основе лоцманское дело на Севере зародилось в 17 веке. В 1653 году Ивану Хобарову царским указом было разрешено сопровождать иностранные торговые корабли. Была установлена стоимость «вожи» - платы за сопровождение и вход в порт Архангельска. Впоследствии ни одна экспедиция российских и зарубежных исследователей не обходилась без помощи поморов.

Поморский коч , такелаж

Культура поморов и раньше, и сейчас - это настоящий заповедник древнерусской культуры. Например, русский былинный эпос сохранился только в северорусских областях. До сих пор поморы прочно ассоциируются в народном сознании с морем, они - люди моря, люди Севера, с древних времен живущие и кормящиеся от моря, отважные мореходы и исследователи.

Поморский коч

Начало судостроения на Севере относится к XI в., когда в этот регион проникли славяне-новгородцы. Для зверобойного и рыбного промыслов, добычи жемчуга они строили деревянные суда – лодьи, ушкуи а затем кочи, карбасы, раньшины, шняки, кочмары. Первые верфи называли на Руси плотбищами (от плотник, плотничать). Строительство судов велось зимой-весной, в свободное от промыслов время. Служили суда 3-4 года.

Старейшими центрами поморского судостроения были села Кандалакша, Княжая Губа, Ковда, Кемь, Кереть, Окладникова Слобода в устье Мезени, Подпорожье в устье Онеги, Пустозерск в устье Печоры, устье Северной Двины, Холмогоры. В связи с дальнейшим проникновением русских на север Кольского полуострова в середине XVI в. изготовление рыболовных судов началось в Усть-Коле (современная Кола) на берегу мелководного незамерзающего залива. Кола стала главным центром судостроения на Мурмане. В Сибири суда строились в Березовском остроге и Обдорске (современный Салехард) в устье Оби, в Мангазее, Якутске, Колымском остроге.

Наиболее самобытным, распространенным и известным типом северного судна стал поморский коч. Именно на кочах совершались плавания, во время которых поморы и казаки совершили немало географических открытий. Кочи оказали значительное влияние на дальнейшее развитие типов судов, использовавшихся для освоения полярных морей.

Коч – поморское деревянное морское и речное судно XIV в. – начала XX в. Представлял собой результат развития новгородского ушкуя – военного и торгового судна, строившегося в XIII-XV вв. Киль ушкуя вытесывался из одного ствола и представлял собой брус, поверх которого накладывалась широкая доска, которая служила основанием для поясов наружной обшивки.

Поморский коч

Название «коч», возможно, происходит от слова «когг» (суда Ганзейского союза, распространенные на севере Европы в XIII-XV вв.). По другой версии поморское слово «коца», или «коча», обозначало одежду. Снабжая корпус двойной обшивкой, поморы как бы одевали свои суда.

Первоначальная длина беспалубного коча – 18-19 м, ширина – 4-4,5 м, осадка – 0,9 м, грузоподъемность – 3,2-4 т (200-250 пудов). Их строили из сосновых или кедровых досок длиной более 2 м и шириной 0,71 м. Доски получали, раскалывая дерево на 3-4 плахи и обтесывая их. На строительство коча шло свыше 3000 крепежных скоб, около 1 км канатов и веревок. В безветренную погоду коч передвигался с помощью четырех пар весел.

Коч был пригоден для плавания под парусом или на веслах по чистой воде и в битом льду, а также для преодоления волоком не очень широких и относительно ровных ледяных полей. Они выдерживали удары льдин, были очень маневренны, что немаловажно при движении в заливах, близ берега, на мелководье, а также в разводьях. Их небольшая осадка позволяла поморам заходить в устья рек и приставать к берегу практически в любом месте.

Главной особенностью коча была яйцевидная форма корпуса, благодаря которой при сжатии льдов судно выталкивалось наверх. Опыт поморов впоследствии учитывали норвежский судостроитель К. Арчер при проектировании научно-исследовательского судна «Фрам» и вице-адмирал С.О.Макаров при создании первого в мире арктического ледокола «Ермак».

Судостроители-поморы использовали свою собственную терминологию. Каждая деталь коча имела свое особое название. Детали набора изготавливали преимущественно из сосны и лиственницы. Килем служила «матица» – ствол, на концах которого устанавливали наклонные «корги» (штевни), а по всей длине, с интервалом примерно полметра, размещали «урпуги» (шпангоуты) и «курицы» (кряжи-обручи). Сверху те и другие соединялись «перешвами» (бимсами), а на них настилали верхнюю палубу. Ниже ее к шпангоутам скобами и реже гвоздями крепили набои и обшивины – доски наружной обшивки, заполняя пазы просмоленной паклей. Несколько выше и ниже ватерлинии укладывали дополнительную обшивку, так называемую «ледовую шубу», или «коцу».

Мачту (шегла) крепили вантами (по-поморски – «ноги»), к ней впоследствии прикрепляли стрелу для подъема грузов. На мачту поднимали «раину» (рей) со свободно скользящими по ней деревянными, реже железными, кольцами, к которым прикрепляли прямоугольный парус площадью до 150 м2. Раину поднимали с помощью веревочной «дроги», а управляли парусом «важами» (шкотами). Парус сшивался из холщовых полотнищ, он имел 13-14 м в высоту, 8-8,5 м в ширину. Кочи считаются первыми русскими судами с навесным рулем вместо рулевого весла (впоследствии на них устанавливался штурвал). Как и лодьи, они имели три якоря (один запасной). Коч мог проходить в сутки до 250 км. Богатая морская терминология поморов убедительно свидетельствует о том, что их суда ходили под ветром теми же галсами, что и современные парусники. Был знаком им и курс бейдевинд, когда судно идет круто под ветер.

Длительное время было принято считать мореходные качества кочей крайне невысокими. Известный полярный исследователь и историк освоения Арктики В.Ю. Визе писал о походах поморов в Мангазею в XVII в.: «…русские кочи – суда с, несомненно, очень низкими мореходными качествами, которые поэтому в литературе принято всячески поносить («утлые», «кое-как сколоченные», «неуклюжие» и т. д.), – в данном случае представляли, по сравнению с иностранными судами, скорее некоторые преимущества, потому что они плавали в Мангазею не открытым морем (где льды представляли большую опасность), а вблизи берега, т. е. по мелководному фарватеру («и в губах местами глубоко, а в иных местах и суда стаивают»). По этому фарватеру могли следовать малые кочи, но он был недоступен для иностранных экспедиционных судов с большой осадкой. Именно благодаря плаванию подле самого берега, что можно было выполнить только на мелких "посудинах", наши поморы и овладели морским путем в Обь».

Однако археологические раскопки и современные реконструкции кочей опровергают мнение об их малой мореходности. Да и вряд ли могли поморы ходить на совсем уж утлых «скорлупках» в дальние плавания на Новую Землю, Шпицберген, в устье Оби. В 1648 г. С.И. Дежнёв вышел в свое знаменитое путешествие, результатом которого стал проход Беринговым проливом на построенных в Колымском остроге больших кочах.

К середине XVI в. кочи широко распространились в северном регионе страны. Особенно много их строилось в XVI-XVII вв. в Карелии и на верфях Соловецкого монастыря, в XVII в. – в Мангазее, на полуострове Ямал, в Березове и Кеми. К XVII в. коч стал палубным, длина его иногда достигала 25-30 м, ширина – 6 м, грузоподъемность – 400 т (2,5 тысячи пудов). Корпус коча обычно делился на три «чердака» (отсека). В носовом располагалась «заборица» (кубрик) для команды из 10-15 человек, там же ставили печь. В центре устраивали грузовой трюм с водонепроницаемым «творилом» (люком), здесь размещали пассажиров – купцов и промышленников (до 50 человек). Кормовой чердак отводился под «казенку» (каюту) кормщика – капитана. Перед каютой крепились две лодки (на больших судах – два малых карбаса) для рыбной ловли, связи с берегом и снятия судна с мели. Для плавания на малых реках и озерах употреблялись малые кочи (павозки, или паузки) – плоскодонные, с низкими бортами, вначале прямыми, затем с развалом.

Работами по постройке кочей обычно руководил опытный «кочевый мастер». С течением времени на Севере сложились целые династии судостроителей-поморов – Дерябины, Варгасовы, Вайгачевы из Холмогор, братья Кулаковы из Архангельска и многие другие.

Указ о запрещении морской торговли с Мангазеей, изданный в 1619 г., надолго затормозил развитие арктического мореплавания. При этом продолжались чисто промысловые плавания поморов. В начале XVIII в. Петр I специальным указом запретил строительство судов традиционных типов, стремясь переориентировать судостроителей на создание парусников исключительно европейского типа. Но несмотря ни на что строительство кочей продолжалось. Они упоминаются даже в отчете о деятельности Архангельского порта за 1912 г.

Память о поморских судах сохранилась и на карте Арктики. Так, в устье Яны есть Кочевая губа.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.