Теория дискурса в британской школе культурных исследований. Теория массовой коммуникации культурные исследования массовой коммуникации лекция Идеи бирмингемской школа культурных исследований

Е. Ф. Черемушкина

«Культурные исследования» (Cultural Studies, или сокращенно CS) – одно из основных направлений в современных исследованиях культуры как в англоязычном мире, так и за его пределами. Как утверждает белорусская исследовательница А. Усманова, сегодня они «превратились в огромную культурно–исследовательскую индустрию по воспроизводству живой … силы, охватившей своим влиянием практически все англо–саксонские университеты (от Южной Африки до Канады), а также весь остальной мир (каким–то непостижимым образом идеями CS смогли проникнуться и венесуэльцы, и японцы, и даже, например, свазилендцы...), и созданию прибавочной стоимости в виде монолитно однообразных томов по мультикультурализму, субкультурам, гендерной и этнической идентичности, глобализации, консьюмеризму, культурной политике и т. п.» .

Важный центр CS – университет Бирмингема. Одним из основателей Бирмингемского центра «Культурных исследований», его директором был Ричард Хогарт. Как теоретик CS он получил известность в связи с изданием в 1957 г. книги «Выгоды образованности» (The Uses of Literacy) – результата детального изучения культуры рабочего класса, обычных людей, живущих своей жизнью и создающих свою собственную историю.

Приводя множество примеров общинного и индивидуального развлечения, Хогарт демонстрирует интерес рабочего класса к популярной культуре, которая вскоре станет одной из важнейших тем в проекте CS. Об этом пишет современная британская исследовательница М. Шиак: «…Именно вопросы повседневной жизни семьи, политического противостояния в среде рабочего класса и специфического классового времяпровождения, впервые ставшие предметом исследования у Хогарта, вскоре станут доминирующими в исследованиях культуры народа» . Исследуя культуру английского рабочего класса с 1930–х до 1950–х гг., Хогарт делает литературно–критический разбор публикаций популярной прессы, анализирует дебаты о культурной ценности средств массовой коммуникации и новых форм популярной культуры, опираясь на собственный опыт (он сирота из рабочих кварталов английского города Лидс).

Для Хогарта культура рабочего класса 1930–х гг. – «богатая полная жизнь», отмеченная глубоким чувством общинности. Это культура, созданная людьми и для людей. Ученый полагал, что необходимо сохранение и дальнейшее развитие старой высокой культуры и культуры его юности, поскольку и та и другая далеки от современной коммерческой популярной культуры и потому находятся под угрозой исчезновения. Хогарт разделял мнение своих соратников, что вместе с исчезновением этой культуры существовала и угроза исчезновения традиционного образа жизни британского рабочего класса.

В первой части, основанной на воспоминаниях собственного взросления, Хогарт дает детальный отчет о культуре рабочего класса 1930–х гг., основанный на воспоминаниях детства, описывает жизнь рабочего класса с живыми ностальгическими подробностями и частностями. Опираясь на социологические и литературные исследования, Хогарт соединяет детальное описание поведения, жилья и одежды с оценкой моральных и социальных ценностей, которые они воплощают.

Как отмечает британский исследователь К. Баркер, «для тех, кто был воспитан на коммерческой культуре и поп–музыке, взгляд Хогарта на культуру рабочего класса носит оттенок ностальгии к потерянной подлинной культуре, вышедшей из народа» . Сам Хогарт признавался, что в то время, пока писалась книга, «ностальгия заранее приукрашивала материал», хотя он делал все, что мог, чтобы удалить это влияние.

Вторая часть книги, «Уступая место новому», посвящена традиционной культуре рабочего класса, находящейся под угрозой наступления новых форм массовых развлечений 1950–х гг. Хогарт критикует популярную журналистику, реально оценивая качество «желтых» журналов и романов, построенных на сексе и насилии. Он приходит к заключению, что старая культура народа осаждается новой массовой культурой, которая во многом гораздо опаснее, чем прежняя, зачастую грубая культура.

Нельзя не согласиться с современным британским ученым Д. Стори, в том, что Хогарт нападает не на «моральный спад самого рабочего класса, но на упадок моральной серьезности культуры, предоставляемой рабочему классу» . Хогарт неоднократно подтверждает свою уверенность в способности рабочего класса сопротивляться многочисленным манипуляциям массовой культуры.

Многие исследователи подчеркивают, что этнографические исследования Хогарта, выразившиеся в «непосредственном наблюдении», дали большой объем информации многим исследованиям, произведенным впоследствии Бирмингемским центром. Популярная культура 1950–х гг., описанная Хогартом, не предлагает возможностей «полной богатой жизни» – слишком все пошло и безвкусно. Это атака, перед которой особенно уязвимы молодые. Эти «варвары в стране чудес» требуют все больше, и получают больше, чем могли ожидать их родители, бабушки и дедушки. Но такой бессмысленный гедонизм, имеющий столь тонкую и пресную подпитку, ведет только к пресыщению. Привычка «хорошо проводить время» может настолько укорениться, что человек начинает отвергать почти все другие занятия, но тогда приятное времяпровождение становится в значительной степени рутиной. «Самый сильный аргумент против современных массовых развлечений – не то, что они прививают дурной вкус (а это происходит постоянно и неуклонно), они будоражат человека, затем обедняют его, и, наконец, убивают…. Они убивают его в зачатке, но так незаметно и убедительно для своей аудитории, что та становится практически неспособной посмотреть и сказать: «А ведь фактически этот пирог сделан из опилок» .

В движении по этому пути, согласно Хогарту, можно наблюдать и признаки сопротивления. Например, хотя массовая культура может производить популярные песни низкого качества, люди не должны петь или слушать эти песни, многие так и поступают, те же, кто слушает, часто делают песни лучше, чем они есть на самом деле, интерпретируя их по–своему. Так что, даже в этих условиях, воздействие на них оказывается меньше, чем предполагает рейтинг. Это вновь напоминает нам о том, что предмет критики Хогарта – главным образом производители популярной культуры, но не ее потребители.

Хогарт предсказывает возникновение общества, в котором большая часть населения приведена в состояние покорно воспринимающей пассивной массы. Глаза людей приклеены к телевизорам, фотографиям красоток и киноэкранам. Но исследователь не отчаивается от нашествия массовой культуры. Он знает, например, что рабочий класс живет не столь бедно как показывает простое исследование. Старая общинная и самодеятельная популярная культура все еще остается в манере речи, стилях пения, в существовании рабочих клубов, духовых оркестров, в старомодных журналах, групповых играх, таких как дартс или домино. Кроме того, он доверяет их значительным моральным ресурсам, которые помогают им приспосабливать к своим собственным целям продукцию и методы культурной промышленности. Таким образом, рабочий класс и его культура поддаются влиянию в гораздо меньшей степени, чем это могло быть. Главный вопрос состоит в том, как долго сохранится этот запас морального капитала и будет ли он воспроизводиться. При всем своем оптимизме Хогарт предупреждает, что эта форма демократического потакания своим слабостям может обостриться перед лицом все более и более опасного давления массовой культуры.

Многие исследователей единодушны в том, что книга Хогарта вместе с работой Р. Уильямса «Культура и Общество» (1958) явились основообразующими для CS. Появившиеся несколькими годами позже «Долгая Революция» Уильямса (1961) и «Возникновение английского рабочего класса» Э. П. Томпсона (1968) также оказали существенное влияние на направление CS. Эти тексты объединял интерес к тяжелому положению рабочего класса, к пересмотру традиционных элитарных понятий образования и к определению «обычная культура», которое, по определению Д. Стори, явилось достаточно экспансивным, чтобы включить популярную или массовую культуру. Данные работы обозначили целый этап в становлении «Культурных исследований».

Литература

1. Усманова, А. От локального к глобальному: политика «культурных исследований» / А. Усманова. Цит. по: http://topos.ehu–ternational.org/zine/2000/3/burmingham.htm

2. Shiach, М. Feminism and Popular Culture / M. Shiach // Feminism and Popular Culture (a reader). L., 1998. P. 335.

3. Hoggart, R. The Uses of Literacy / R. Hoggart. Harmondsworth, 1990. P. 25.

4. Barker, C. Cultural Studies. Theory and Practice. / C. Barker. L., 2000. P. 38.

5. Storey, J. An Introductory Guide to Cultural theory and Popular Culture / J. Storey. Athens, 1993. P. 45.

6. Hoggart, R. The Uses of Literacy / R. Hoggart. Harmondsworth, 1990. Р. 196.

Любая теория, отмечает Н. Пикор, должен содержать следующие элементы: предположение, объяснения, способность к обобщению и предвидения. Теория должна давать ответ на главный вопрос "почему?" Она толкует весь феномен, включая тем, что происходит с ним и вокруг него. Теория опирается на опыт (наблюдение) и затем производит знания (объяснение). В процессе исследования определенная концептуальная модель состоит в результате оценки ситуации (процессов, контекста, понимание) и усвоения имеющейся литературы (конструктов, теорий, исследовательских находок). Новая теория может возникнуть на основании развития такой модели. Теория объясняет природу причинных связей, поэтому она должна быть способной отвечать не только на текущие вопросы, но также предусмотреть закономерности функционирования этого феномена в будущем.

Существует большое количество теорий, концепций и гипотез массовых коммуникаций, которые у разных авторов имеют другой статус и поле для применения. Наибольшее количество примеров дает американская традиция. Хотя развитие американской науки, опиравшаяся на систематическое проведение медийных исследований, во многих теоретических источниках имеет европейское происхождение. Мы рассмотрим 41 теорию, отталкиваясь от результатов исследования Дж. Брайанта и Д. Мирон "Теории и исследования в массовой коммуникации". Все они расположены в хронологической последовательности. Здесь будут упомянуты социологические теоретические школы, которые повлияли на исследования массовых коммуникаций, общие теории массовых коммуникаций и, наконец, прикладные теории, затрагивающие отдельные вопросы влияния на коммуникационные процессы.

Чикагская школа: прагматизм. Основана Дж. Дьюи во время 10-летнего преподавания в этом университете (1894-1904). Вокруг него объединились Д. Мид, Дж. Тафтс, Дж. Энжел, Е. Эймс и Е. Мур. После переезда Дж. Дьюи в Колумбийский университет эта группа ученых работала под руководством Дж. Тафтса. Прагматисты оспаривали идеализм и метафизику. Истинным и ценным является только то, что полезно людям и дает практический результат. Дьюи был эволюционистом и эмпиристы (его эмпиризм имел индивидуалистический и феноменологический характер). Он считал, что сознание и мышление человека обусловлены содержанием практических действий. Второй важной наследием Чикагской школы, внесла важный вклад в медиадослидження, был гуманизм, который в значительной степени вырос из подчеркивание американской журналистики на вопросах социальных реформ. Ч. Морис просунул семиотика и "неопрагматизм", тесно сотрудничал с Венским кружком.

Венский кружок: логический позитивизм. Круг ученых и философов, организованное М. Шлик, начало свою деятельность 1922

В него входили Г. Бергман, Ф. Франк, Р. Карнап, К. Годелье, Ф. Вайсман, А. Нерат, Г. Фейґл и В. Крафт. Венский кружок привлекал также К. Поппера и Л. Витгенштейна. Главным образом кружок сосредотачивался на логическом анализе научного знания. Противопоставляя науку философии, логические позитивисты считали, что единственно возможно только научное знание. Предметом философии должна стать речь, прежде всего язык науки. Представители этого направления утверждали, что знание имеет только два источника: логику и эмпирический опыт. Венский кружок распался после оккупации Австрии нацистами в 1938 Многие его членов, в т. Ч. Благодаря тесному сотрудничеству с Ч. Моррисом, эмигрировали в США. До 1950-х гг. Логический позитивизм был наиболее влиятельным направлением в философии науки.

Франкфуртская школа: неомарксизм. Была основана Ф. Вейлом в Институте социальных исследований Франкфуртского университета в 1923 В нее входили: М. Хоркхаймер, Ф. Поллок, К. Ґрюнберґ, Т. Адорно, Г. Маркузе, Э. Фромм, К. Ландавер, А. Кирхгаймер Ю. Хабермас Представители Франкфуртской школы ввели понятие социальной философии и методологически расширили рамки марксистской идеологии, исправляя ее догматизм. Институт социальных исследований уехал из Германии с приходом к власти Гитлера и работал длительное время в Женеве, Лондоне, Париже, а с 1936 г.. - В США. Франкфуртская школа знаменитая развитием метода анализа, названного критической теорией, которая стремится раскрыть скрытые властные отношения (связи) внутри культурного феномена. Другие достижения - теории культурной гегемонии и авторитарной личности. У1950 г.. Институт вернулся в Германию.

Бирмингемская школа (Британские культурные студии). Работала на базе Центра современных культурных исследований при Бирмингемском университете, основанном Р. Гогтартом и С. Голлом в 1963-1964 гг. Основные представители, Р. Уильямс, Д. Гебдидж, А. Мак-Робин, создали метатеоретический почву, применяя марксизм и политэкономию, пост структурализм, критическую теорию и феминизм. Они заимствовали свой методологический инструментарий по социологии, истории, этнографии, медиастудий (включая исследования текстов и аудитории). Теоретический вклад Бирмингемской школы охватывает социологические и философские перспективы в культуре, лингвистике и семиотике. ее представители особенно интересовались масс-медийной проблематике, что отразилось, в частности, в разработке концепта медиа империализма. Бирмингемская школа рассматривает интерпретацию аудитории и молодежные движения как формы оппозиции доминирующей идеологии.

Марксизм (1844). Опирается на исторический материализм и политэкономию. Составляет основу многих теорий массовой коммуникации. Сама история трактуется как история классовой борьбы. Прогрессивные классы возникают в связи с развитием новых форм производства. Поэтому новые общественные формы тесно связаны с победой этих классов, которая обычно является следствием революционного насилия. Это происходит потому, что господствующий класс никогда не отдает власть без борьбы. Государство является тем, с помощью чего господствующий класс насильственным путем удерживает власть над другими классами. К. Маркс предложил политическую доктрину коммунизма, задуманную как устранение классового деления и борьбу за то, чтобы сделать государство собственником продуктов производства, которые потреблялись всеми гражданами в равной степени по принципу: от каждого по возможностям, каждому - по потребностям. СССР был первым историческим экспериментом марксистского коммунизма.

Психоаналитическая теория (1909). 3. Фрейд первым употребил термин "психоанализ" в 1902 Он трактовал нарушение психики не как следствие физиологических или химических проблем, а проблем с подсознанием. Бессознательное выступает в Фойда как сфера первичных инстинктов, прежде всего сексуальных влечений. Это также система психики, которая состоит из: Оно (совокупности бессознательных влечений-инстинктов) Я (Ego) Сверх-Я (Super-Ego), которое формируется под влиянием семейного, а затем целостного культурного воспитания. Для Оно важнее всего возможность разрядить возбуждение, то сексуальную энергию, которая накапливается в нем. Это может угрожать психике человека, влиять на поведение, быть причиной невроза. Однако через защитные механизмы (сублимацию) сексуальная энергия может превращаться в духовную и творческую. Теория психоанализа развивалась многими авторами. Она проецируется на философию, культурологию, политологию, исследования массовых коммуникаций.

Бигевиоризм (1913). Возникает как методологическая реакция в психологии, стимулировалась научным объективизмом, в противовес интерпретативная (спекулятивном) направления, представленном психоанализом. Он был введен как теория обучения и приобретения новых типов поведения. Дж. Уотсон был сторонником методологического бигевиоризму. Он говорил, что только поведение может быть исследована объективно, в то время как мыслительные процессы - нет. Поэтому последние вообще не попадают в разряд научных исследований. Бигевиоризм игнорировал мотивацию и психическое тип действия в качестве основы для ее реализации. Б. Скиннер развил идеи Ватсона и предложил теорию, описывающую достижения в поведении как ассоциативное обучение из опыта (последствия предыдущих реакций на стимулы окружения). Она находилась под сильным влиянием социальных наук, особенно образования и социологии, а также была во многом созвучна принципам коммуникации.

Функционализм (1915). Французский социолог Э. Дюркгейм был одним из основателей структурного функционализма. Он исследовал связи между фактами социальной жизни, социальными структурами, культурными нормами и ценностями и лицом. Функционализм распространился в Великобритании благодаря усилиям антропологов в начале XX в., А в 50-60-х pp. стал доминантным направлением в американской теории. Краеугольным камнем функционализма является метафора живого организма, все части и органы которого организованы в единую систему. Подобный взгляд существует на общество, социальные институты и людей, которые являются членами этого общества. Р. Мертон и П. Лазарсфельд всего применяли идеи функционализма в исследованиях массовой коммуникации. Они исследовали использования медиа как функцию приобретения знаний, что осуществляется под влиянием социальных структур. Они также особо интересовались пропагандой и влиянием на массовые убеждения через медиа.

Общая семантика (General semantic, 1919). Основатель теории - польский ученый А. Коржибський, который эмигрировал в США после Первой мировой войны и работал в Чикагском университете. Изучал т.н. семантические реакции человека на информацию, поступающую из окружения. Коржибський верил, что способность к коммуникации является сущностью человека. Теория включает в себя три принципа: карта - это не территория (слова имеют много значений); карта изображает только часть территории (любое утверждение полифоническое) карты карт конденсированных территорию (общая картина складывается из изучения, усвоения и обобщения многих картин, впечатлений и информации по этой же теме). Иначе мы получим вместо понимания всей проблемы мозаику второстепенных дел. То есть существует угроза потерять понимание сути из-за ложного следования риторике, что всегда пытается представить дело односторонне.

Теория когнитивного развития Пьяже (1921). Основная концепция швейцарского психолога Ж. Пьяже известна под названием "генетическая эпистемология". Он оставил эмпирически обоснованную теорию роста знаний индивидуума с детства до взрослого возраста, представленную в виде прогрессирующей конструкции логично вводимых структур, заменяют друг друга в процессе последовательного включения низшего логического значения в выше. В соответствии с тем, как ребенок растет, он вступает в процесс социализации и проходит несколько стадий. Пьяже различает четыре стадии развития интеллекта: сенсомоторный период, операционная стадия, стадии конкретных операций и формальных операций. Теория Пьяже сделала ценный вклад в развитие искусственного интеллекта и компьютерные науки, способствовала исследованию развития ребенка, воздействуя на реформы в образовании, а также создала платформу для исследований массовой коммуникации с детьми.

Теория массового общества (1930-е pp.). Была закономерным ответом на скорую индустриализацию, атомизацию и индивидуализацию. Масса изолированных индивидов потеряла те культурные связи между своими членами, имеет традиционное общество, она дезориентирован и легко поддается различным манипулятивным воздействиям медиа. Зато существует также культурная "элита", которая должна вести за собой эти "массы".

Символический интеракционизм (1934). Берет свое начало с работ немецкого социолога М. Вебера и американского философа Д. Мида. Название теории была предложена Г. Блумером (1969). Для интеракционистов люди прагматичными актерами, которые постоянно подстраивают свое поведение под действия других актеров. Мы можем подстроиться под эти действия только потому, что готовы предоставлять им значения, толковать их как символические объекты и мысленно репетировать альтернативные варианты действий еще до того, как мы их сделаем. Теоретики интеракционизма рассматривают людей как активных участников, конструируют свой социальный мир. Поэтому общество выступает образцом такого взаимодействия между индивидуумами. Символический интеракционизм выдвинул методологию исследований межличностной коммуникации и социологии коммуникации вообще, которая, однако, была раскритикована за несистематичность и "импрессионизм".

Двухступенчатый движение коммуникации (Two-step flow, 1940). Эмпирические исследования 1940-1950-х pp. опровергли теории сильных медиа-воздействий. Функционалист П. Лазарсфельд вместе с коллегами предположили, что между личностная коммуникация рядом с лидерами общественного мнения выступает опосередкувальною звеном по медиа-воздействий. Эту модель была впоследствии использована теоретиками диффузии инноваций.

Теория атрибуции (Attribution theory, 1944). Основателем этой теории был социальный психолог Ф. Хайдер. Предметом теории атрибуции механизм, которым люди объясняют свое поведение. Это касается той информации, которую они используют, устанавливая причинные связи, и того, что они делают с этой информацией для ответа на вопрос о причинах. Внешняя атрибуция обращает внимание на те силы, которые находятся вне контроля человека, и поэтому она не чувствует собственной ответственности (пример - погода). Внутренняя атрибуция связывает причинность с собственно человеческими факторами, которые делают выбор, а потому и чувство ответственности (пример - интеллект). Вообще, люди склонны приписывать свои успехи внутренним факторам и объяснять свои неудачи влиянием внешних сил. Примеры внешней и внутренней атрибуции определенного человека проявляются через ее самопозиционирования в группе лиц, с которыми она связана.

Линейные модели (1946). Ранние модели масовокомуникацийних процессов брали за основу неуправляемое движение информации от коммуникаторов через медиа к аудитории. Г.Лассвеллом (1948) предложил модель, которая стала классическим образцом исследований массовых коммуникаций: кто сообщает? что? через канал? кому? с каким эффектом? Следующее теоретизирования фокусируется на отдельных сегментах и аспектах таким образом определенного процесса.

Теория четырех функций (1948). Г.Лассвеллом (1948, 1960) высказал предположение, что медиа осуществляют три основные социальные функции: наблюдение за текущими событиями (производство новостей), взаимосвязь между членами общества (отбирая, интерпретируя и критикуя текущие события), передачи социального наследия (социализация) . Ч. Райт (1960) добавил четвертую функцию: развлекательную.

Кибернетика. Общая теория систем (1948). Отец кибернетики, математик Н. Винер, описал случайные сети, лежащие в основе коммуникации и организации процессов в динамических системах. Кибернетика формирует метатеоретического надстройки для отдельных дисциплин, таких как теория систем, коммуникативная теория или анализ решений. Достижения кибернетики как вспомогательной дисциплины применяются также в других науках.

Математическая теория медиа Шеннона и Уивера (1949). Математическая теория коммуникации, предложенная К. Шенноном и В. Вивером, описывает коммуникацию как линейный процесс, включая источником информации, сообщением, передатчиком (технологическим), сигналом, шумом, который искажает сигнал во время его передачи через медиа, получателем (технологическим), переданным сообщением и местом назначения (человеком).

Модель вратаря (Gatekeeper model, 1950). Срок принадлежит Д. Байтовые, который назвал одного из редакторов, его деятельность он исследовал, "Мистер Гейтс". Байт оценивает работу "вратаря" как чрезвычайно субъективное и приходит к выводу, что наиболее ответственными за отбор новостей являются персональные мотивации ґейткипера. Однако более поздние исследования показали, что главными являются те факторы, которые извне влияют на него. На первой стадии журналисты и репортеры собирают "сырые" новости, на второй этот материал отбирается и сокращается ґейткиперамы, которые из-за этого селективный контроль буквально делают новости. Кроме их субъективизма, учитывается бюрократический, коммерческий, политический контроль. Существует также понятие news values - новостных ценностей, неформального кода, используемого для производства новостей. Это не прерогатива отдельных журналистов, а стандарт корпоративного стиля и профессиональной идеологии.

Медиативная теория смысла (1952). Ч. Осґуд утверждал, что значение выполняет посредническую роль в формировании поведения человека в ответ на внешние раздражения. Сначала человек реагирует на звук грома своими рецепторами. Затем она соотносит этот звук со своим опытом (что может означать и какие могут быть последствия). И только после этого ищет убежища от дождя. Вместе с коллегами Ч. Осґуд эмпирическим путем разработал семантический дифференциал как средство объективного измерения смысла. Были установлены три базовые измерения: оценка (это хорошо или плохо для меня?), Сила (это сильнее или слабее меня?) И активность (это проворнее или медленнее меня?). Осґуд верил, что эти три эмоциональные реакции (измерения аффекта) имеют универсальный характер и является средством для открытия семантического пространства. Он также изучал то, как люди достигают последовательности или согласованности в оценке определенных проблем и других людей.

Четыре теории прессы (1956). В нормативной теории Ф. Сиберт, В. Шрамм и Т. Питерсон описывают четыре основных типа прессы, которые стали классическими. Они раскрывают логику функционирования четырех прессовых макроструктур, которые принадлежат к разным социо систем. Авторитарная модель предполагает лояльность прессы к власти, журналисты не имеют независимости от своих медийных организаций. Свободная пресса функционирует в условиях свободного рынка идей, журналисты и медиапрофессионала являются независимыми. Модель социальной ответственности исходит из того, что свободный рынок не оправдал надежд относительно свободы прессы. Подчеркивает важную роль медиа в обществе и высоких профессиональных стандартах. СМК должны саморегулироваться. Согласно советская (тоталитарная) пресса полностью подчинена государству и идеологии марксизма-ленинизма. Свобода слова и профессиональная независимость здесь не рассматриваются.

Теория когнитивного диссонанса (1957). Эта теория Л. Фестинґера утверждает, что люди пытаются согласовывать свое поведение с собственными взглядами и взглядами других людей. Во время конфликта между убеждениями и действиями индивид корректирует когнитивный компонент для устранения его несоответствия. В стремлении устранить диссонанс может меняться поведение, отношение или поиск новых мыслей о том, что порождает диссонанс.

Доминантная парадигма (1950-е гг.). Другое название - парадигма, или теория, модернизации. Была популярна в развитых странах Запада после Второй мировой войны. В этой перспективе развитие рассматривали как тип закономерных социальных изменений, если в социальной системе определенной страны ввести производительные методы социальной организации. Этому способствовали укрепление самих западных стран, успех плана Маршалла, возникновение постколониальных государств, распространение коммунистической идеологии, западное либерально-капиталистическое мышление, которое опиралось на дарвинизм, функционализм и теории социальных и экономических изменений М. Вебера, а также результаты количественных исследований социальных наук. То есть развивающиеся страны, должны внедрить у себя западную общественную модель. Не учитывались местные особенности, которые требовали решения другого порядка культурных, экономических и политических проблем.

Теория модернизации Лернера (1958). Д. Лернер применял результаты этнографических исследований на Ближнем Востоке, которые подтверждали разрушение традиционной культуры и одновременно содействие распространению современного образа жизни как следствие введения и влияния радио. Эта теория была основой для политики модернизации в странах «третьего мира», в которых масс-медиа использовались с целью продвижения желаемых изменений. В этом же контексте Е. Роджерс (1962) также сосредоточен на проблеме диффузии инноваций адаптации положительных изменений и развития социальной системы. В. Шрамм в своей влиятельной труда "Масс-медиа и национальное развитие" отмечал роли медиа как агента социальных изменений в развивающихся странах. Социальные изменения рассматривались преимущественно как однонаправленный, сверху - вниз, процесс. Шрамм считал, что социальные изменения являются совокупным результатом изменений, происходящих с личностями.

Теория использования и удовлетворения (Uses and gratifications, 1959). Официальное рождение этой теории связывается с заявлением Б. Берельсона о том, что исследования коммуникаций, кажется, умерли, и ответом Е. Каца - исследования должны двигаться от выяснения того, что медиа делают с людьми (убеждение), к тому, что люди делают с медиа. Теория утверждает, что каждый член аудитории на основании собственных отличий отбирает для себя различные сообщения, разными способами и по-разному на них реагирует, поскольку сама информация, поступающая с медиа, является лишь одним из многих социальных и психологических факторов, определяющих выбор со стороны потребителя. Это означает, что индивидуальные социальные и психологические характеристики членов аудитории обусловливают влияние СМК так же, как и сама медиаинформации. Поэтому отбор потребителями программ, фильмов, газет и т.д. для удовлетворения определенных собственных нужд является активным процессом.

Теория диффузии инноваций (1962). Согласно этой теории, любая инновация (идея, методика, технология) распространяется в обществе по определенной предсказуемой модели. Е. Роджерс обращается к роли медиа и межличностных коммуникаций (лидеров общественного мнения), также к характеристикам инноваций, влияющие на скорость их усвоения (сравнительное преимущество, совместимость, незначительная сложность, возможность проверки, возможность обзора). Под влиянием теории линейных моделей коммуникации Роджерс сформулировал последовательность шагов процесса диффузии: знания, убеждения, решения, внедрение, подтверждение. Он различает новаторов (2,5%), ранних принимающих (13,5%), раннюю большинство (34%), позднюю большинство (34%) и отстающих (16%). В области массовых коммуникаций теория диффузии инноваций используется в исследованиях процесса усвоения новых технологий и распространения новостей. Также применяется во многих других отраслях.

Парадигма зависимости (1960-е гг.). Возникла в странах "третьего мира" как антитеза теории модернизации. Рассматривала развитие с точки зрения постколониальных стран, которые должны объединиться для решения общих (в т. Ч. Экономических и медийных) проблем. Связана с антиимпериалистической риторикой неомарксизму, структурализмом. Недостатком является переоценка внешних и недооценка внутренних (коррупция и т.д.) причин аномалий развития.

Теория расширения ощущение Мак-Люэна (1964). Имеет также название "Теория технологического детерминизма". М. Мак-Люэн рассматривал медиа как расширение человеческих чувств. По его мнению, главные влияния медиа обусловлены формой больше, чем содержанием. Мак-Люэн утверждал, что средство коммуникации сам является сообщением, различал "горячие" и "холодные" медиа. Первые расширяют одно чувство степени высокой определенности, то есть наполненности данными. Это радио, телевидение, книга. их отличает низкая степень участия аудитории. Холодные медиа характеризуются высокой степенью участия потребителей или же личным достройкой того, чего им не хватает. Эти средства только предоставляют аудитории форму и для своего функционирования требуют большого личного вклада (телефон). Когда медиюм перегревается, он видоизменяется в другой медиюм. Холодные медиа - это технологии племени (втягивают человека), согласно горячие являются технологиями цивилизации (исключают).

Социальное конструирование реальности (1966). Австрийские социологи П. Бергер (эмигрировал в США) и Т. Лукман утверждали: реальность социально конструируется и социология знания должны анализироваться процессы, по которым это происходит. Люди вместе создают собственное социальное окружение. Специфическая природа человека предполагает ее социальность. Любая человеческая деятельность узвичаюеться, то есть усваивается и становится образцом для последующего выполнения. Благодаря распределению труда и инновациям всегда будет открыта дорога для других общепринятой. Следующим шагом является институционализация. Это следствие взаимной типизации принятых действий различными деятелями. Институты предусматривают историчность и контроль. Институциональный мир мы квалифицируем как объективную реальность. Согласно масс-медиа играют важную роль (в основном из-за новостей и развлечения) в процессах узвичаення, институционализации и стабилизации социальных систем.

Теория культивации (1969). Д. Гербнер и его сотрудники в Пенсильванском университете верили, что люди вовлекаются в культурное окружение, созданное медиа, и не могут вырваться из-под "культивированного" ими влияния. Эта теория начинается с исследовательской программы проблем медийного насилия, которая получила название "Проект культурных индикаторов". Главное утверждение теории культивации заключается в том, что чем больше времени зритель проводит перед телевизором, тем больше его восприятие мира приближается к тому образу, который он видит на экране. В зависимости от некоторых характеристик телезрителей эффект культивации может быть больше или меньше выраженным. Исследования показали, что мировоззрение потребителей с высоким уровнем образования меньше попадает под влияние телереальности. Ключевые понятия: телевидение как главный поставщик образов; господствующая тенденция; резонанс; взаимодействие; комплексные психологические процессы.

Теория разрыва в знаниях (Knowledge gap theory, 1970). Теория П. Тиченора, Г. Донахью и К. Олиена утверждает, что часть населения с высшим социоэкономическим статусом имеет наклон к получению информации гораздо более быстрыми темпами, чем та, что имеет более низкий статус. Причем эта разница между обеими группами имеет тенденцию к постоянному увеличению. Разрыв в знаниях углубляется в связи с технологическим прогрессом.

Медийная гегемония (1971). Концепты культурного / медийного империализма или гегемонии (А. Грамши) связаны с марксистской теорией экономического детерминизма, переосмысленной Франкфуртской школой. Теоретики медийной гегемонии утверждают, что класс, который имеет экономическую власть, использует не только политику (идеологию, правительственные структуры), но и культуру (науку, искусство, образование, публичную коммуникацию) как средства контроля над всем обществом. Концепт медийного империализма также выражает убеждение идеологов антиколониализма, что культурные институты, распространены по всему миру Западом (включая СМИ), продолжают использоваться в тех странах, которые обрели независимость, как инструмент контроля над общественным мнением, социальной, экономической и политической практикой. Обслуживание правительства как функция медиа была сформулирована в противовес функции "сторожевого пса" и свободного рынка идей.

Повестка дня (Agenda-setting, 1972). Б. Коген говорил, что пресса не могла бы быть успешной, если бы она только говорила людям, что думать, но она потрясающе успешной, потому что говорит своим читателям, о чем думать. Исследование повестки дня были инициированы М. Мак-Комбсом и Д. Шоу, которые проводили лонгитюдный анализ медийного контента по определению влияния политической повестки дня на медийный повестку дня. Более поздние исследования сосредоточены на вопросах: кто его определяет, чей он, с помощью которых техник, с каким интервалом времени основные положения перемещаются от одного места действия к другому, какие факторы важны для каждой арены. Изучаются главные факторы, которые важны для каждой арены, и техники, по которым выстраивается повестку дня. Дж. Диринг и Е. Роджерс считают способом своеобразного конкурирования между теми, кто хочет добиться внимания медийных профессионалов, публики и политических элит.

Спираль молчания (Spiral of Silence, 1973). Е. Ноэль-Нойман отмечала: кто не находит своего мнения в массовой коммуникации, то молчит. Эта теория объясняет, почему люди не склонны публично выражать свою точку зрения, скрывать взгляды или менять свою позицию, когда они являются меньшинством в определенной группе. Вот главные позиции теории: сначала люди пытаются узнать о доминирующей общественное мнение; они в основном готовы подстраиваться под нее; люди боятся остаться в изоляции; они колеблются по выражению взглядов, которые отнесут их к меньшинству. Люди различают для себя время, когда можно говорить и когда надо молчать. Так возникают возможности для манипуляций, так как представленной оказывается только одна сторона. Медиа имеют большую власть. По словам Э. Ноэль-Нойман, они даже могут представить большинство как меньшинство. Телевидение не только передает общественное мнение, оно также создает ее.

Социальное обучение (Social learning, 1973). Исследования А. Бандуры по усвоению детьми агрессивного поведения привело его к развитию теории социального научения из чужого опыта. Это наблюдательное обучения, описанное Бандурой, стало заметным теории изучения медийных воздействий (положительных и отрицательных). Она объясняет поведение через взаимодействие трех типов факторов: когнитивных, поведенческих и внешней среды. К когнитивных способностей принадлежат символика, саморегуляция, саморефлексия. В процессе социального обучения человек опирается на способности замещать, наблюдать, моделировать, мотивировать, абстрактно моделировать. Когда индивид воспринимает информацию, она может влиять на него в виде сдерживающего или разрешительного факторов. Эта теория широко используется для теоретического обоснования различных информационных кампаний, изучение влияния сцен насилия в медиа.

Теория фрейминга (1974). Главное предположение теории Э. Ґофмана свидетельствует о том, что контекст приводит наши действия, поведение и понимание. Фреймами являются когнитивные структуры, которые направляют наше восприятие и представления социальной реальности. Это своеобразные правила игры, которые могут развиваться. В медиа это принципы отбора - коды ударений, интерпретации и презентации. Медийные продюсеры обычно используют их для организации медийных продуктов и дискурсов, вербальных и визуальных. В этом контексте медийные фреймы дают возможность новостным журналистам, например, перерабатывать и оформлять большое количество разнообразной информации быстро и нормирован. Они очень важны в кодировке медийных текстов и декодировании их аудиторией. Как исследовательская методология фрейминговий анализ изучает набор определенных аспектов проблем, изображений, стереотипов, метафор, стиля, композиции и т.д., которые используются для намека на специфический ответ.

Медийная зависимость (1976). Теория С. Бол-Рокешо и М. де Флера утверждает, что чем больше индивидуум или населения возлагаются на медиа в необходимости иметь определенные ответы на свои вопросы, тем больше их зависимость от СМК. Любая непредсказуемая смена в социальном окружении, что влечет за собой переживания по поводу важных для всех дел, будет вследствие усиления интереса к медиа, которая только увеличивать тревогу.

Альтернативная парадигма (1970-е гг.). Плюралистическая перспектива: каждое общество, регион или группа должны найти собственный путь развития. Борьба за гражданские права и мир, экологический и феминистское движения в индустриальных странах, либеральные и национальные движения в коммунистических странах и развивающихся. В коммуникации требуется разнообразие, Деинституциализация, локальность. Критиковалась за утопичность.

Феминистская медийная теория (1970-е гг.). Преимущественно влияет на студии медийной культуры. Исходит из того, что медиа в своей социализацийного функции (через повторение тендерных ролей и усиление стереотипов) искажают роль женщины в обществе. В частности медиа всегда традиционно представляли место женщины дома и отводили ей второстепенные роли во всех сферах жизни. Феминистская медийная теория также распространяется на возражения точки зрения, что опыт женщины в обществе - исторически, культурно и фактически - достаточно отличным от мужского опыта. Это следует из того, что медиа контролируются мужчинами или, если это не так, женские аудитории все равно через призму определенных мужских ценностей. Это, конечно, следует изменить. Феминистские мотивы часто находят свое отражение в других теориях культурных исследований, преимущественно левого толка.

Теория эффекта третьего лица (1983). В. Дэвисон доказал, что люди склонны переоценивать влияния медиа на других людей, недооценивая эти влияния в отношении самих себя. Термин "третье лицо" происходит из ожидания, что медиа не уведомление не будет сильного влияния на "меня" (первое лицо) или на "Вас" (второе лицо), но будет иметь "них" - третьих лиц. Теория состоит из двух частей. Первая - это упомянутое индивидуальное предположения. Вторая содержит поведенческий компонент: ожидания людей относительно воздействий медиа на других склоняет их к определенным действиям, возможно, потому, что они хотят помешать этим предполагаемым воздействиям. То есть имеем интуитивное призывов к эффекта третьего лица. На такие решения влияет желательности или нежелательности сообщения социальная дистанция, личные и групповые различия. В отдельных случаях человек признает влияние медиа на себя, считая его социально желательным. Тогда речь идет о т.н. эффект первого лица.

Нормативные теории Мак-Кпейла (1987). Д. Мак-Квейл добавил к классическим "четырех теорий прессы" еще две: развитию и демократического участия. Первая подчеркивает специфические особенности развивающихся стран, среди которых: отсутствие необходимых для развития системы массовой коммуникации инфраструктур, профессиональных навыков, производственных и культурных ресурсов, определенной аудитории, отсутствие осознания потребности в независимых медиа. Отдается предпочтение горизонтальным коммуникациям. Государство легитимизирует возможность цензуры, журналисты должны быть лояльными к правительству. Главная идея второй заключается в интересах и потребностях активного получателя сообщений, в частности относительно прав на качественную информацию и ответ. СМК должны использоваться для взаимодействия в условиях небольших общин, в интересах группы и субкультуры. Теория отвергает централизацию, коммерциализацию и бюрократизацию, фокусирует внимание на интерактивности, доступе к медиа, широком участии.

Пропагандистская модель (1988). Е. Герман и Н. Чомски в своей теории исходят из того, что в странах с рыночной экономикой медиа не имеют свободы, а лишь обслуживают господствующую элиту. Существует пять фильтров, через которые проходят новости перед тем как попасть в аудитории. Это собственность (интересы крупного капитала), реклама (главный источник доходов), власть (ньюзмейкерство бюрократии), легальный давление на медиа (судебные иски, законопроекты, заявления и т.п.), антикоммунизм (сосредоточение внимания только на жертвах врагов). Поэтому американские СМК возникают эффективными и влиятельными идеологическими институтами, осуществляющими функцию пропагандистской поддержки рыночной системы без особых специальных принуждаемый. их деятельность санкционируется согласия внутри властной элиты. Позже Е. Герман уточнял, что речь идет не о теории заговора как такую, пропагандистская модель представляет "управляемую рыночную систему".

Теория прайминга (1991). Родственна когнитивными исследованиями. Она предусматривает, что понятия, каким образом взаимосвязаны, сочетаются в определенные ментальные структуры, так что в случае активации какого-то одного понятия активируются и все остальные. Эффект прайминга (предварительной подготовки аудитории) зависит от: оценки идивидуумом ситуации воспринимается; оправданности, с его точки зрения, увиденного насилия; степени отождествления себя с персонажем; реальности событий; связанности с предыдущим опытом. Эффект прайминга рассматривается как один из аспектов больших ментальных моделей, которые составляют определенный набор знаний индивида о мире, его воспоминаний, впечатлений, чувств. Он не всегда осознается человеком. Существует несколько концепций, которые его объясняют. Это модели корзины (актуальное "сверху"), аккумуляторной батареи (частотность активации) и синоптическая модель (недавние впечатления имеют сильнее и кратковременное воздействие).

Медийная грамотность (Media Literacy). Эта теория утверждает, что аудитория через получение специальных знаний может научиться сопротивления нездоровой зависимости от медиа и иметь собственный взгляд на медийные сообщения. Она легла в основу широкой просветительской политики в США, где наблюдается значимо разрыв в знаниях между различными социальными группами. Хотя ученые отмечают, что цель медийной грамотности - дать возможность отдельным людям контролировать (понимать и интерпретировать) медийное программирования, медийная грамотность выходит не столько из конкретных манипуляционных угроз, как с опасности дезориентации человека перед валом информации. Специальная Конференция национального руководства по медийной грамотности, спонсируемая 1992 Институтом Аспена, подчеркнула, что речь идет о "способность гражданина" пользоваться массовой информации. В Украине в этом направлении работает Б. Потятиник (медийная философия, медийная критика, медийная экология).

Теория самореференции Лумана (1996). Есть производной от системной теории, которую Н. Луман противопоставлял критической теории. Как консерватор он находился в оппозиции к представителям Франкфуртской школы (Т. Адорно, Ю. Хабермаса). Все, что мы знаем о нашем обществе и даже о мире, нам известно из медиа. Главный принцип существования медиа - самовосстановления (автопойезис). Теория рассматривает две реальности масс-медиа: первая основывается на их функциональности, вторую они создают сами. Медиа работают через взаимодействие самореференции и инореференции. Человек должен отличать индивидуальное восприятие реальности от других через собственный вклад в коммуникацию. Луман различает наблюдения первого порядка (наблюдение объектов) и наблюдения второго порядка (наблюдение наблюдения). Масс-медиа относятся ко второму. Они руководят процессом самонаблюдения современного общества.

Работа, проведенная в Центре современных культурных иссле­дований в Бирмингеме в 1970-е годы, сделала британскую школу Идущей в этой области. Британские культурные исследования объе­диняют марксистскую теорию с идеями и методами исследований, заимствованными из различных источников - в том числе литературной критики, лингвистики, антропологии и истории. Эта школа попыталась проследить доминирование элиты над культу­рой в историческом контексте, подвергнуть критике социальные последствия этого господства и показать, что под гнетом элиты д 0 сих пор находятся определенные меньшинства и субкультуры. Осо­бенно острой критике подвергались поддержка элитой высокой культуры и презрительное отношение к популярным, повседнев­ным формам культуры, практикуемым меньшинствами.

С деятельностью этой школы наиболее тесно связано имя Стю­арта Холла 1 . Особенно сильно его влияние проявилось в ряде ис­следований масс-медиа, которые напрямую бросили вызов поня­тиям ограниченных эффектов и предложили новаторские альтер­нативы. По его мнению, масс-медиа лучше понимать как народный форум, на котором различные силы стремятся внушить людям собственные представления о социальной действительности и про­водят демаркацию границ между разными социальными мирами. Выражаемая на этом форуме культура - это не простое отражение надстройки, а результат динамичного взаимодействия конфлик­тующих групп. У элит, однако, есть немало преимуществ в борьбе за формирование своей версии социальной реальности, поэтому противоборствующим группам приходится много работать.

Сторонники культурных исследований утверждают, что нельзя быть хорошим социальным теоретиком, если лично не способ­ствовать проведению реформ. Они активно участвуют в самых раз­ных общественных движениях - феминисток, молодежи, расовых и этнических меньшинств, фракции лейбористской партии Вели­кобритании. Но это иногда мешает объективному анализу движе­ния и его культуры. Как правило, теоретиков культурных исследо­ваний это мало волнует, ибо они отрицают объективность и даже ставят под сомнение ее необходимость в социальных исследовани­ях. Их цель - осуществлять те исследования, которые способству­ют целям движения, вместо того чтобы служить традиционным целям науки.

В серии книг «Плохие новости» и «Больше плохих новостей» и др. Группа по изучению медиа при университете Глазго исполь­зовала ряд методов для изучения новостей о профсоюзах в Англии. Деятельность этой Группы служит примером глубокого долговременного исследования массовых коммуникаций, в котором широ­ко использовались методы критических исследований. Контент-анализу подвергались в основном новости Би-би-си. Выводы ока­зались спорными, но убедительными.

Группа привела ряд доказательств в поддержку утверждения, что профсоюзы в новостях систематически освещались предвзято. Например, почти во всех информационных сюжетах о профсоюзах фигурировали забастовки, и в типичном телематериале менедже­ры изображались более положительно в отличие от членов проф­союзов. Однако в адрес этого исследования были высказаны два важных замечания: 1) для контент-анализа использовались только те сообщения, которые не соответствовали их критериям; 2) не было попыток узнать, интерпретируют ли зрители эти сообщения так же, как Группа. Другими словами, Группа даже не посчитала нужным определить степень оппозиционного декодирования.

Так называемые критические исследования средств массовой коммуникации предполагают, во-первых, что социальная теория должна базироваться на определенном наборе ценностей и являться основой для критики социальных институтов и социальных порядков. Во-вторых, цель критической теории - направлять реформирование или преобразование социальных институтов на реализацию важных ценностей. В-третьих, критическая теория часто сначала изучает конкретные социальные проблемы, выявляет источники этих проблем, а потом предлагает рекомендации по их решению. В-четвертых, сторонники критического подхода часто являются участниками общественных движений и пытаются с их помощью претворить свои теории в жизнь.

Иногда критическая теория даже может стать программой общественного движения. Часто анализирует конкретные социальные институты. В частности, ученых-критиков интересует как влиятельные группы используют медиа для продвижение и закрепления определенных форм гегемонной культуры.

Неомарксистские теории: Согласно идеологии марксизма, медиа - это средства производства, соответствующие капиталистической промышленности, с производительными силами и производственными отношениями. Они выполняют идеологическую функцию и предотвращают формирование оппозиции в рабочем классе. К неомарксистским теориям относятся:

1. Политэкономическая теория медиа: В центре внимания экономическая структура, а не идейное содержание. Во главу угла ставится зависимость идеологии от экономической базы. Институт медиа – часть экономической системы, тесно связанной с политической. Как следствие – уменьшение числа независимых СМТ, отказ от риска, игнорирование малочисленных и бедных секторов потенциальной аудитории.

К массовой коммуникации надо подходить как к экономическому процессу, результатом которого является товар (содержание). Достоинство подхода в том, что он позволяет выдвинуть предположения, которые можно проверить эмпирическим путем. Недостаток в том, что не так-то просто описать медиа, находящиеся под общественным контролем, в терминах свободного рынка.

2. Теория гегемонии медиа: Термин предложен Антонио Грамши. В отличие от первой теории интересуется самой идеологией, формами ее выражения и механизмами выживания. Теория признает бОльшую независимость идеологии от экономической среды.

В данном случае идеологи предстает в форме искаженной дефиниции реальности. Она не является доминирующие, но при этом навязывается правящим классом. Она - всеобъемлющее культурное влияние.

Франкфрутская школа: Одна из первых выдающихся школ неомарксистского толка. Представители: Макс Хорхаймер, Теодор Адорно, Герберт Маркузе. Их интересовал очевидный провал предсказанных Марксом революционных изменений в обществе. Попытавшись объяснить эту неудачу, они занялись анализом того, как надстройка в форме масс-медиа, может влиять на исторические процессы.

Франкфуртская школа утверждала, что и человек, и класс зависят от общепринятых дефиниций, образов и терминов. Маркузе назвал «одномерным» общество, созданное с помощью «индустрии культуры». Школа сочетала критическую теорию с проблематикой культуры. Они сохраняли исторический подход к анализу факторов.

Адорно показывал разрушительное воздействие на медиа личность посредством распространения стереотипов массовой культуры. По его мнению, качество образцов высокой культуры настолько низко, что убивает в людях желание наслаждаться подлинниками (грамзаписи по радио, которые не передают «живой» звук). В своей философии Франкфуртская школа пытается сочетать элементы марксисткского критического подхода с идеями гегелевской диалектики и психоанализа по Фрейду.

Британские исследования: Британские культурные исследования (1970) объединяют марксистскую теорию, литературную критику, антропологию, историю и лингвистику. Эта школа попыталась проследить доминирование элиты над культурой в историческом контексте, подвергнуть это критике.

С деятельностью этой школы наиболее тесно связано имя Стюарта Холла. По его мнению, масс-медиа лучше понимать как народный форум, на котором различные силы стремятся внушить людям собственные представления о социальной действительности.

Культура на этом форуме – это результат взаимодействия конфликтующих групп. Сторонники этих исследований утверждают, что нельзя быть хорошим социальным теоретиком, если лично не способствовать проведению реформ. Они активно участвуют в общественных движениях.

В серии книг «Плохие новости» и «Больше плохих новостей» и др. Группа по изучению медиа при университете Глазго использовала ряд методов для изучения новостей о профсоюзах в Англии. Группа привела ряд доказательств в поддержку утверждения, что профсоюзы в новостях систематически освещались предвзято. (изображении забастовок, и прочее).

Предыдущие материалы: Структурно-функциональный подход в изучении СМИ. Теория «среднего уровня» и «парадигма социального анализа» Роберта Мертона. Попытки систематизации функций СМИ (Лассуэлл, Маккуэйл).

Работа, проведенная в Центре современных культурных иссле­дований в Бирмингеме в 1970-е годы, сделала британскую школу Идущей в этой области. Британские культурные исследования объе­диняют марксистскую теорию с идеями и методами исследований, заимствованными из различных источников - в том числе литературной критики, лингвистики, антропологии и истории. Эта школа попыталась проследить доминирование элиты над культу­рой в историческом контексте, подвергнуть критике социальные последствия этого господства и показать, что под гнетом элиты д 0 сих пор находятся определенные меньшинства и субкультуры. Осо­бенно острой критике подвергались поддержка элитой высокой культуры и презрительное отношение к популярным, повседнев­ным формам культуры, практикуемым меньшинствами.

С деятельностью этой школы наиболее тесно связано имя Стю­арта Холла 1 . Особенно сильно его влияние проявилось в ряде ис­следований масс-медиа, которые напрямую бросили вызов поня­тиям ограниченных эффектов и предложили новаторские альтер­нативы. По его мнению, масс-медиа лучше понимать как народный форум, на котором различные силы стремятся внушить людям собственные представления о социальной действительности и про­водят демаркацию границ между разными социальными мирами. Выражаемая на этом форуме культура - это не простое отражение надстройки, а результат динамичного взаимодействия конфлик­тующих групп. У элит, однако, есть немало преимуществ в борьбе за формирование своей версии социальной реальности, поэтому противоборствующим группам приходится много работать.

Сторонники культурных исследований утверждают, что нельзя быть хорошим социальным теоретиком, если лично не способ­ствовать проведению реформ. Они активно участвуют в самых раз­ных общественных движениях - феминисток, молодежи, расовых и этнических меньшинств, фракции лейбористской партии Вели­кобритании. Но это иногда мешает объективному анализу движе­ния и его культуры. Как правило, теоретиков культурных исследо­ваний это мало волнует, ибо они отрицают объективность и даже ставят под сомнение ее необходимость в социальных исследовани­ях. Их цель - осуществлять те исследования, которые способству­ют целям движения, вместо того чтобы служить традиционным целям науки.

В серии книг «Плохие новости» и «Больше плохих новостей» и др. Группа по изучению медиа при университете Глазго исполь­зовала ряд методов для изучения новостей о профсоюзах в Англии. Деятельность этой Группы служит примером глубокого долговременного исследования массовых коммуникаций, в котором широ­ко использовались методы критических исследований. Контент-анализу подвергались в основном новости Би-би-си. Выводы ока­зались спорными, но убедительными.

Группа привела ряд доказательств в поддержку утверждения, что профсоюзы в новостях систематически освещались предвзято. Например, почти во всех информационных сюжетах о профсоюзах фигурировали забастовки, и в типичном телематериале менедже­ры изображались более положительно в отличие от членов проф­союзов. Однако в адрес этого исследования были высказаны два важных замечания: 1) для контент-анализа использовались только те сообщения, которые не соответствовали их критериям; 2) не было попыток узнать, интерпретируют ли зрители эти сообщения так же, как Группа. Другими словами, Группа даже не посчитала нужным определить степень оппозиционного декодирования.

1 Culture, Media, Language / Ed. by S. D. Hall, A. Lowe Hobson, R. Willis. L., 1982.

Анализ новостей

Методы изучения новостей
Новости как дискурс

Хотя вопрос «что такое новости?» сами журналисты считают явно метафизическим и трудным для ответа, если только не при­бегать к интуиции, «чутью» и внутреннему убеждению, опреде­ленный положительный результат дают попытки ответить на него путем анализа медиа. «Отцами-основателями» социологии ново­стей были профессиональные журналисты, которые, пытаясь вы­яснить природу новостей, использовали свой опыт. Уолтер Липпман сосредоточился на процессе сбора новостей, под которым он подразумевал поиски «объективного четкого сигнала, означа­ющего событие», следовательно, «новости - это не зеркало об­щества, а информация о каком-нибудь его аспекте, который выд­винулся на передний план» 1 . Таким образом, аудитории предлага­ется что-то заметное (и достойное внимания) в форме стандартного информационного сообщения. Именно по этой причине средства Массовой информации поддерживают тесные контакты с правоох­ранительными органами, судами, больницами, где могут появиться первые признаки события.

Расширение диапазона коммуникационных исследований в конце прошлого века ярко проявилось в росте научного интереса к содержанию масс-медиа. Единицей контент-анализа стал жанр потеснивший привычные отдельно взятые заголовки, побудитель­ные призывы и акты насилия. Жанр рассматривается как своего рода «контракт», когда «режиссеры», «актеры» и «публика» не­гласно договариваются о производстве и потреблении культурных товаров, В центре внимания исследователей оказываются институ­ты и организации - от индустрии грамзаписи до Би-би-си, уча­ствующие в реализации подобных «соглашений».

Термин «жанр» в обиходе просто означает вид или тип какого-нибудь объекта. В XIX в. он служил для обозначения определенных видов реалистической живописи, но в литературной критике и киноведении этот термин обычно используется в значении любой узнаваемой категории или типа культурного товара. В теории кино он отличается особой неоднозначностью, ибо собственный взгляд творца на свое произведение и причисление его к тому или иному жанру зачастую не совпадают. Что касается большей части содер­жания масс-медиа, концепция жанра не вызывает особых споров, поскольку, как правило, не связана с вопросом художественного авторства и этот термин играет роль подсказки для аудитории.

Ни одно из предложенных определений жанра в журналистике нельзя считать исчерпывающим. Это могут быть «устойчивые груп­пы публикаций, объединенные сходными содержательно-формаль­ными признаками» 1 . Или любая категория содержания, обладаю­щая своеобразием, которое в относительно равной степени при­знают его производители (медиа) и потребители (аудитория). Это своеобразие (или дефиниция) зависит от цели (например, ин­формировать, развлекать и т.п.), формы (продолжительности, тем­па, структуры, языка и т.д.) и смысла (опоры на реальные фак­ты) произведения 2 .

Жанры, как правило, устоялись во времени и обладают узна­ваемыми чертами- Они сохраняют культурные формы, которые, од­нако, тоже могут меняться и развиваться в рамках исходного жанра. Каждый жанр имеет стандартную структуру повествования или пос­ледовательность действий, базируется на предсказуемом ассортименте образов и включает несколько вариантов основных тем.

В тележурналистике жанр помогает найти форму, он включает в себя весь спектр художественных приемов, различных сочетаний способов изображения, художественного и музыкального оформ­ления, способствующих наиболее эффективному раскрытию темы 3 . Жанр является тем конкретным средством, которое помогает всем масс-медиа наладить непрерывное и эффективное производство и соотнести свою продукцию с ожиданиями его потребителей. По­скольку он (жанр) к тому же является практическим средством, позволяющим отдельному пользователю медиа планировать свой выбор, его можно считать механизмом упорядочения отношений между двумя основными участниками массовой коммуникации.

Эта точка зрения подтверждается весомыми доказательствами, полученными в результате изучения показа терроризма на британ­ском телевидении в новостях, документальных фильмах, обще­ственно-политических программах и драматических сериалах. Ана­лиз строится вокруг двух концептуальных оппозиций: «открытое» изображение в противовес «закрытому» и «плотное» в противовес «свободному». Открытое изображение оставляет место для несколь­ких взглядов на проблему (в их случае - на терроризм), включая альтернативные или оппозиционные точки зрения. В закрытом изоб­ражении содержится только официальное, доминирующее или консенсуальное мнение; чем «плотнее» фабула, тем больше зритель склоняется к выводу, выбранному автором, редактором или веду­щим программы. Оба параметра взаимосвязаны, но могут действо­вать самостоятельно, и оба применимы как к реальности, так и к вымыслу. Таким образом, теленовости бывают как «закрытыми», так и «плотными», тогда как документалистика и художественные передачи более разнообразны. Однако, чем больше аудитория, ска­жем, у вымышленных сцен терроризма, тем «закрытее» и «плот­нее» они могут показаться, сливаясь, таким образом, с «офици­альной» версией реальности, представляемой в новостях.

Теория жанров, как и практика, постоянно развивается, видо­изменяется и усложняется. Определенный тип логики, ассоциируе­мый с одним средством коммуникации, проникает в другое. В ходе живого взаимодействия и модификации жанров различных масс-медиа ломаются междужанровые границы, рождаются новые жанры со своими особенностями 4 . Например, есть основания полагать, что телеразвлечения (и реклама) оказывают большое влияние на манеру подачи новостей и структуру информационных выпусков в целом.

1 Lippmann W. Op.cit.

2 Кройчик Л. Е. Система журналистских жанров // Основы творческой деятельности журналиста / Ред.-сост. С. Г. Корконосенко. СПб., 2000. С. 134.

3 McQuail D. Op.cit. P. 200.

4 Егоров В. Телевидение между прошлым и будущим. М., 1999. С. 194.

Методы изучения новостей

Архетипом, а также прототипом всех современных масс-медиа считается газета. Действительно, главным компонентом газеты и других медиа, смоделированных по ее образу, в частности, радио, телеви­дения и Интернета, является то, что принято называть новостями.

Роберт Парк отправной точкой в анализе новостей выбрал их сравнение с другой «формой знаний» - историей, которая тоже является перечнем прошлых событий и выстраиванием их в опре­деленной последовательности. Вот несколько его главных выводов.

♦ Новости оперативны: они отражают самые последние или повторяющиеся события.

♦ Новости не систематичны: они имеют дело с дискретными событиями и происшествиями; мир, воспринимаемый исключительно через новости, складывается из не связанных друг с другом случаев, интерпретация которых не является главной задачей самих новостей.

♦ Новости не вечны: они живут, пока сами события актуальны, а потом их заменят другие формы знаний для регистра­ции и последующего использования.

♦ События, представленные как новости, должны быть необычными или хотя бы неожиданными; эти качества важ­нее, чем их «подлинная значимость».

♦ Помимо неожиданности, новостные события характеризуются другими ценностями, которые относительны и вклю­чают предположения о возможном интересе аудитории.

♦ Новости служат в основном ориентирами и указателями внимания, а не заменителем знаний.

♦ Новости предсказуемы. Этот парадоксальный и провокационный вывод Парк объясняет следующим образом: «Если событие неожиданно в том смысле, что случается, то не со­ всем неожиданно в том смысле, что попадает в новости. Со­бытия, ставшие новостями как в прошлом, так и в настоя­щем, являются, по существу, ожидаемыми... в целом публи­ка готова к несчастным случаям, происшествиям... Новостями становится то, чего люди боятся, на что надеются» 1 .

Впоследствии та же точка зрения нашла выражение в более краткой формулировке: «новости» - это, по сути, «старости». Подобное утверждение кажется верным в свете того, что пред­полагает стратегию сбора и производства новостей; надо только добавить, что на основе прошлого опыта у читателей, слушателей или зрителей вырабатывается способность предвидеть, какие со­бытия найдут свое отражение в новостях, а журналисты стараются оправдать их ожидания.

Общую характеристику новостей предлагали и другие исследо­ватели, например, новости подразделялись на «продаваемые», «по­верхностные», «простые», «объективные», «динамичные», «инте­ресные» (в отличие от «существенных»), «стилизованные», «пре­достерегающие». Рассматривались они и под другими углами: новости и истина; трудные и обычные (в смысле сбора новостей); информация и человеческий интерес, а также варьировались в за­висимости от их значимости для будущих событий, взаимосвязи с редакционным контролем, функций для читателя, восприятия жур­налистами. Новости противопоставлялись очеркам на темы, инте­ресующие широкую публику, исходя из того, что в них содержит­ся серьезная информация, а очерковый материал предполагает нечто другое, возможно, развлекательное, персонализированное, сенсационное.

В классической работе ученицы Парка Хелен Макгилл Хьюз, исследующей взаимоотношения этих двух видов содержания, ут­верждается, что американская газета «превратилась из относительно разумного хроникера событий в разновидность популярной лите­ратуры». По ее мнению, сюжет, представляющий «общечеловечес­кий интерес», по сути своей не отличается от других новостных со­общений, но представляет своего героя под определенным углом, который автор приспосабливает к своему читателю, - история дол­жна развлечь, она изложена как бы с точки зрения читателя. Сле­довательно, она может быть рассказана только репортером, «ко­торый способен видеть мир так, как его видит читатель» 2 . Следова­тельно, такие материалы больше сродни слухам или легендам.

По Холлу, существует три основных «признака новости»: связь с событием или происшествием (компонентом действия); новизна и информационная ценность или соотнесенность с каким-либо актом или персоной. Нужно отметить, что новость сама отвечает за создание со временем «консенсуального» знания, по которому информационная ценность распознается СМИ и прини­мается как таковая публикой. «Идеологические концепции, воп­лощенные в фотографиях и текстах газет, не несут новых знаний о мире. Они вызывают узнавание мира таким, как мы уже научились его воспринимать» 3 .

Характерные черты новостей коренятся глубже, чем это иног­да признается, в более старых нарративных традициях, в «древних способах устного повествования». Новости строятся в форме рас­сказа, с главными и второстепенными персонажами, последова­тельным сюжетом, героями и негодяями, началом, серединой и концом, свидетельствующими о драматических поворотах, с опо­рой на проверенные фабулы.

Один общий вывод, который следует из многих исследований содержания новостей, заключается в том, что они обладают весь­ма стабильной и предсказуемой общей структурой, даже несмотря на то, что существуют вариации в зависимости от страны, вида средства коммуникации, разных внешних политических, идеоло­гических и культурных ограничений и внутренних требований орга­низационного и технического планов.

Устойчивость новостных структур попытались объяснить путем выявления и взаимосвязывания основных факторов трех типов: орга­низационных, жанровых и социокультурных. Организационные фак­торы - более универсальны, трудно преодолимы - ведут к опре­деленным «идеологическим» последствиям. Поэтому новостные ме­диа предпочитают «крупные» (масштабные или «значительные») события; события понятные и однозначные; события, происходя­щие во временной шкале, которая укладывается в обычный про­изводственный график (как правило, в течение суток); события, о которых проще всего рассказать и которые легко узнаются аудито­рией и близки ей в культурном отношении.

К факторам, связанным со спецификой жанра, относят: отбор событий, которые соответствуют ожиданиям аудитории (созвучны с прошлыми новостями); предпочтение чего-то неожиданного 9 нового, но в пределах узнаваемого; стремление освещать те собы­тия, которые уже доказали свою новостную ценность; желание добиться равновесия всех типов новостных событий. Особо выделяются компоненты социокультурного влияния: новости, касающиеся представителей элиты, ведущих мировых держав и негатив­ных происшествий.

Как оказалось, эта модель применима к довольно широкому кругу явлений, помимо того случая, из которого она была выведе­на, и не только к зарубежным новостям. Она объясняет, какие события попадают в новости и, косвенно, какие будут проигно­рированы. Следовательно, она свидетельствует о существовании одного общего подхода к отбору новостей. Как правило, в ново­стях не находят отражения события, происходящие в малозначи­тельных в политическом и экономическом отношении странах; не считающиеся элитными общественные объединения, идеи, ин­ституты и структуры; затяжные, лишенные драматизма процессы (например, сами реформы), многие разновидности «хороших но­востей». В этой теории нет подробного объяснения всех закономер­ностей компоновки новостей. Предлагается альтернативный, ме­нее психологический и более структурный подход, увязывающий некоторые особенности новостных потоков политическими и эко­номическими факторами, например, торговля между странами стимулирует взаимный интерес к новостям.

Следует отметить, что предложенные выше характеристики но­востей обходят объективность и ее корреляты, вроде правды и точ­ности. Действительно, поскольку суждения о ценности новостей принято считать относительными и базирующимися на «нюхе на новости» в конкретный момент, здесь сильны элементы субъек­тивности. Объективность - это не более чем вид процедуры, в Журналистике он немного другой, чем в истории или обществознании. Обычно журналисты подчеркивают в новостях не то, что объективно важнее, значительнее или нужнее для аудитории, ибо, в соответствии с доминирующей на Западе либеральной традици­ей, в этом смысле не существует критериев объективности. В свете всех фактов о закономерностях в содержании новостей трудно спорить с выводом Джорджа Гербнера о том, что «не существует по сути своей неидеологизированной, аполитичной, внепартийной системы сбора и представления новостей» 4 .

Маккуэйл описывает два варианта производства новостей, в которых четыре одинаковых элемента - событие, критерии оценки и отбора новостей, интерес публики и сообщение - взаимо­связаны в разной последовательности. Согласно «взгляду со сторо­ны медиа», последовательность такова:

события - критерии новостей - сообщение - интерес к новостям

В начале этой цепочки те непредсказуемые события, которые «попирают» и нарушают привычный ход жизни и на которые реа­гируют новостные медиа, используя определенные критерии оцен­ки их относительной важности для своей аудитории. Журналисты готовят объективные сообщения, а аудитория проявляет к ним интерес или, напротив, оставляет без внимания, вынуждая медиа-организации вносить корректировку в методы отбора. Альтерна­тивная модель выглядит следующим образом:

интерес к новостям - критерии новостей - события - сообщение

Здесь отправной точкой являются эмпирические представле­ния о том, что вызывает интерес аудитории, что входит составной частью в весьма устойчивый и прочный набор новостных критери­ев, включая организационные и жанровые требования. События считаются достойными стать новостью, если только они соответ­ствуют этим критериям отбора. Информационные сообщения го­товят, руководствуясь критериями, требованиями и стандартны­ми методами самой медиаорганизации, а не «реальностями мира» событий или подлинными желаниями и запросами аудитории. Ни одна из этих моделей не может обеспечить адекватное отражение мира, утверждает Маккуэйл 5 .

В последнее время ученых интересует не только концептуали­зация природы новостей и тех сил, которые влияют на их произ­водство, но и форма их бытования. Утверждение, что новости яв­ляются определенным культурным жанром (как роман, игровой фильм или опера), отчасти базируется на выводах о постоянстве, предсказуемости и универсальности новостной формы. Хотя в цен­тре внимания исследователей находятся телевизионные новости, между ними и новостями в газетах много общего. В этом нет ничего удивительного, учитывая происхождение теленовостей, но кажу­щиеся незначительными различия, появляющиеся благодаря со­вершенствованию видеоряда, весьма примечательны. Общие для прессы, радио и телевидения элементы формы распадаются на несколько групп: одни имеют отношение к повторяемости, другие связаны с нейтральностью и фактологичностью содержания.

Необходимо помнить, что формирование информационного блока идет на двух уровнях - отдельных новостных сюжетов и целых информационных «пакетов» (газетная полоса или выпуск новостей по радио или ТВ). Хотя в этом отношении все масс-ме­диа сопоставимы, однако, поскольку газетная страница имеет про­странственную структуру, а теленовости - временную, методы их верстки различаются.

Большинство исследователей с удивлением отмечают высокую степень постоянства структуры информационного носителя (газе­ты или выпуска новостей), которое лишь частично можно объяс­нить требованиями производственного процесса. Для газеты и вы­пусков новостей ТВ характерна не только регулярность выхода в свет, но и стабильность объема и продолжительности, а также баланс видов содержания, если делить новости на «тематические категории» - «зарубежные», «политические», «спортивные», «экономические», «общечеловеческого интереса». В теленовостях продолжительность сюжетов сильно не меняется, так же, как количество сюжетов в выпуске, и даже существует взаимосвязь между типом содержания и средней продолжительностью сообщения, причем некоторые из этих свойств регулярности общие для разных стран. Удивительно, как эту кажущуюся непредсказуемой совокупность событий изо дня в день удается вставлять в почти одинаковые временные и пространствен­ные рамки. Разумеется, для кризисов или экстраординарных собы­тий делаются исключения, но новостная форма зиждется на поня­тиях нормальности и стандартности, и, возможно, понятие нор­мальности укрепляется благодаря регулярности.

Второй важный аспект новостной формы касается показателей последовательности и методов структурирования целого. Анализ содержания новостей свидетельствует о наличии двух основных способов индикации относительной значимости сообщаемых со­бытий. Один из них - относительное главенство сообщений на газетной площади или в выпуске новостей.

Сообщения, показываемые первыми, воспринимаются как особо «важные», равно как и сообщения, которым уделяется больше времени. Их назвали «зрительскими максимами». Общеизвестно, что газетные полосы, газеты и выпуски новостей верстаются с учетом их общего вида или возможного эффекта, а не являются случайным набором материалов, даже при соблюдении принципа распределения сюжетов по их значимости. Однако превратить ежедневные наблюдения в систематизированную теорию или обобщенное утверждение непросто. Теленовости обычно компонуются так чтобы сразу же заинтересовать зрителей. Одни события освещаются более подробно, другие менее, но информация, вызывающая наи­больший интерес, придерживается до конца выпуска (спортивные результаты и прогноз погоды), чтобы проститься со зрителем на мажорной ноте. Вместе с тем, высказывается предположение, что в общем балансе сообщений кроется нечто большее, чем просто ме­ханизм удержания внимания зрителей, и Группа по изучению ме­диа при университете Глазго считает, что это - базовая «первич­ная система», или мировоззрение, которое по сути идеологично.

Форма новостей в значительной мере зависит от стремления обеспечить объективность в смысле фактологичности или соответ­ствия действительности. В новостях используется «линейный» язык, описывающий события в одном измерении с добавлением пояс­няющей информации, иллюстраций, цитат, мнений. «Язык ново­стей, по-видимому, принимает такую форму, которая позволяет провести совсем несложную проверку на истинность или ложность. Он создает впечатление чистой констатации (предположения, ис­тинность или ложность которого легко проверяется), а не постав­ленного спектакля» 6 . Мало кто сомневается по поводу важности при­роды факта в жанре новостей. Смит пишет: «Новости по своей сути исключают всякий плюрализм мнений» 7 . Если аудитория не верит в их достоверность, значит, они ничем не отличаются от развлечения или пропаганды. Считается, что «сбалансированное представление» в культуре новостей прочно связано с их достоверностью.

Изучение процесса освещения событий, привлекшее внима­ние исследователей в 1970-1980-х годах, выявило четыре основ­ных способа манипулирования новостным содержанием в современной журналистике 8 .

Персонификация. Большинство людей легче устанавливают связь с индивидами, нежели с группами людей или институтами. Фокус на отдельных действующих лицах, с которыми человек легко иден­тифицирует себя положительно или отрицательно, позволяет чле­нам аудитории новостей проецировать собственные чувства и фантазии прямо на общественную жизнь. Таким образом, персонифика­ция помогает людям ощущать сопричастность событиям в отдаленных местах. Однако есть риск того, что широкий социальный превратится в гигантскую мыльную оперу.

Драматизация. Подобно другим медиатоварам, новости при­ходится подавать в соблазнительной упаковке, и самый верный способ - их драматизировать. Как сказано в одной памятной за­писке, подготовленной продюсером сетевой программы новостей, в каждом информационном сюжете, без какого-либо ущерба для честности или ответственности, желательны элементы вымысла, драмы. В нем должна быть структура и конфликт, проблема и раз­вязка, нарастающее действие и затухающее действие, начало, се­редина и конец. Это основные компоненты не только драмы, но и любого повествования. Критики посчитали, что по своим возмож­ностям такой тип изложения очень ограничен и всегда предпола­гает поддержку статус-кво. Они призывали создавать новаторские структуры повествования, которые позволили бы реформировать индустрию новостей.

Фрагментация. Типичная газета или программа новостей состо­ит из коротких сообщений о событиях в виде капсул - моменталь­ных снимков социального мира. Конструируя новости в таком виде, журналисты пытаются соответствовать своей норме объективности. События трактуются по отдельности, в отрыве друг от друга.

Чтобы их связать, потребовался бы более широкий контекст, а он чреват умозрительными, порой неоднозначными выводами. Разделяя новости по рубрикам, информационные программы не по­зволяют зрителям самостоятельно выявлять связи. Анализ события подается в виде коллажа. Факты и точки зрения собираются из разных противоречащих друг другу источников, а потом так компонуются, что исключают какую-либо интерпретацию, особенно теми потре­бителями новостей, у которых отсутствует интерес или недостаточно знаний. Возможно, такие сюжеты удовлетворяют нормам «сбаланси­рованности», но не помогают аудитории понять происходящее.

Нормализация. Сообщения о чрезвычайных ситуациях или акциях общественных организаций, как правило, «нормализуют» по­минальную угрозу существующему положению. Представителям власти и элиты, которых изображают авторитетными, разумными, знающими людьми, способными оперативно ликвидировать Угрозу и вернуть жизнь в нормальное русло, предоставляется возможность комментировать чрезвычайные ситуации и подвергать сомнению правомерность действий общественных движений.

Утверждение о том, что людей не интересуют абстрактные темы, может служить объяснением, почему журналисты так неохотно об­ращаются к критике, не проводят расследования в самом начале кризиса с тем, чтобы его предотвратить. Считается, что разгром­ную статью, скажем, о коррупции в правительственных ведом­ствах, никто не станет читать.

В своем анализе процесса производства новостей Гэй Тачмен приводит наглядный пример того, как личные оценки журналис­тов влияют на новости даже вопреки значительным усилиям с их стороны. Изучив, как журналисты освещают деятельность обще­ственных движений, она пришла к выводу, что по своей сути ме­тоды производства новостей предполагают поддержку статус-кво, а репортеры просто принимают участие в ритуалах объективности, т.е. в процедурах создания непредвзятых новостных сюжетов, ко­торые фактически являются предвзятыми 9 .

Тачмен аргументированно описывает, как: медиа обнаружива­ют и вскармливают общественные движения. Она называет методы производства новостей «стратегическими ритуалами» и считает, что они вроде бы соответствуют нормам теории социальной ответ­ственности, но не достигают своей цели. Например, журналисты ритуально конструируют «сбалансированные» сообщения, в кото­рых противопоставляются разные точки зрения. Но эти обряды на самом деле скорее подрывают, нежели укрепляют плюрализм. Они утверждают, что «сбалансированные сообщения» о меньшинствах зачастую содержат заявления общественных или политических лидеров, которые скрыто или явно унижают эти самые группы и их идеи. Эмоциональным мнениям малоизвестных руководителей групп противопоставляются аргументированные утверждения из­вестных, вызывающих доверие официальных лиц.

Вместо того, чтобы подвести теоретическую базу под цели я задачи общественных организаций, журналисты делают упор на драматические события с участием отдельных членов этих объе­динений.

Пока социологи анализировали процесс создания новостей, политологи изучали возрастающее вмешательство медиа в полити­ку. В центре внимания исследований было телевидение. Его обвиняли во всех смертных грехах - от подрыва престижа политичес­ких партий до снижения активности избирателей во время выбо­ров. Сформировавшийся набор утверждений о процессе производ­ства новостей лег в основу того, что теперь принято называть те­орией медиавмешательства. Согласно этой идее, до 1962 г. американскую политику эффективно определяли политические партии, контролировавшие процесс выдвижения кандидатов, обес­печения массовой явки избирателей в больших городах, одним словом, управлявшие предвыборными кампаниями. Хотя у этой системы были определенные недостатки, достоинств тоже было немало. Во главе партий стояли преданные делу опытные полити­ки, которые отбирали кандидатов в президенты на основе их при­верженности идеологии, а не личных качеств или фасона стрижки. В ходе предвыборных кампаний кандидаты содействовали попу­лярности партий. После выборов партии, укрепившие свои пози­ции, могли побуждать граждан голосовать в соответствии со сло­жившейся традицией. Избиратели иногда отказывались поддержи­вать кандидатов этой партии, но в целом сохраняли ей преданность.

Теорию вмешательства медиа предлагается рассматривать как вариант концепции элитарного плюрализма. Согласно последней, наилучшая организация политической системы иерархическая, в которой политической элите отводится роль связующего звена между народом и выбранными лидерами. При этом единственно разумным и эффективным может быть только непартийный конт­роль над политикой.

Подробно задокументированное падение престижа политиче­ских партий, а также сокращение числа их сторонников началось, когда главным источником новостей стало телевидение. Связь между этими двумя явлениями вполне возможна, но эмпирически труд­но доказуема. Теоретики медиавмешательства обычно утверждают, что телевидение вредит политике, лишая политические партии контроля над выборами. Некоторые даже доказывают, что оно вытеснило партии в выборном процессе. Кандидаты отказываются от поддержки партии, более того, некоторые всячески ее избегая нанимать политконсультантов, чтобы эффективно использовать медиа. Часто им рекомендуют вообще не упоминать свою по­литическую партию. В ходе избирательных кампаний продвигаются кандидаты, а не партии.

Теория медиавмешательства строится на результатах исследований производства новостей. По утверждениям ее сторонников, сообщения на политические темы, слишком персонифицирован­ные, драматизированные и фрагментированные, не помогают лю­дям разобраться в политике, а напротив, убеждают их стать поли­тическими зеваками, довольствуясь местом у боковой линии, пока на поле играют звезды.

Журналисты, со своей стороны, отвергают концепцию медиавмешательства, утверждая, что по степени влияния на исход вы­боров они значительно уступают политконсультантам, власть ко­торых усиливается по мере того, как падает авторитет партий. Бу­дучи прекрасно осведомленными о методах сбора информации и создания информационных сюжетов во время предвыборных кам­паний, политконсультанты, разработав крайне эффективные стра­тегии и формы благоприятного освещения кандидатов в новостях, ловко предлагают газетам и телестанциям нужную информацию и готовые сообщения. Благодаря этому освещение кандидатов про­ходит так, как хочет консультант, поскольку журналистам трудно найти материал для альтернативных сюжетов. Например, в соот­ветствии с одной из новейших стратегий манипулирования ново­стями кандидат повторяет один и тот же комментарий, вынуждая журналистов подхватить и использовать навязанную им тему дня. Кандидат старается не откровенничать с репортерами, так как его заявления могут быть использованы оппонентами для составления альтернативных сюжетов.

1 Park R. News as a Form of Knowledge // On Social Control and Collective Behavior I Ed. by R. H. Turner. Chicago, 1967. (Reprint of 1940 Article in American Journal оf Sociology. No 45. P. 669-686.)

2 Hughes H. M. News and the Human Interest Story. Chicago, 1940.

3 Hall S. The Determination of News Photographs // The Manufacture of News / by S. Kohen and J. Young, L., 1973. P. 176-190.

4 Gerbner G. Ideological Perspectives and Political Tendencies in News Reporting // Quarterly. 1964. No 41. P. 495-506.

5 McQuail D. Op. cit. P. 209.

6 More Bad News / Glasgow Media Group. L., 1980. P. 160.

7 Smith A. The Shadow in the Can. L., 1973. P. 174.

8 Bennett W. L. News: The Politics of Illusion, 2d ed. N.Y., 1988.

9 Tuchman G. Making News: A Study in the Construction of Reality. N.Y., 1978.

Новости как дискурс

К изучению текстов сообщений масс-медиа Т. ван Дейк пред­ложил подойти как к особому виду дискурса 1 . «Определяющим свойством этого подхода является его направленность на изуче­ние самой сути процесса массовой коммуникации, а именно - самих речевых сообщений» 2 . Все тексты массовой коммуникации, и тексты новостей в особенности, следует изучать в контексте специфической социокультурной деятельности, т.е. анализировать с точки зрения их собственной структурной организации, на раз­личных уровнях.

В своем анализе новостей как явления массовой коммуника­ции ван Дейк рассматривает связи, которые неизбежно существу­ет между такими сообщениями, их структурами, процессами их Производства и восприятия, описывает деятельность создателей новостей, влияние социальных репрезентаций на производство новостей и их понимание, пытается выявить социальный статус тех, кто занимается выпуском новостей, и связи между ними, институциональные и другие структурные взаимоотношения. При таком анализе создание новостей оказывается процессом, совме­щающим в себе социальные и когнитивные акты и стратегии. По­этому дать явное и объективное определение производства ново­стей и их потребления довольно трудно: ограничения, накладыва­емые родовой или расовой принадлежностью, классовыми или институциональными различиями, не могут иметь непосредствен­ного отражения на уровне топиков, структур или стилистических характеристик. То же можно сказать и о таких параметрах, как сте­пень влияния той или иной группы, ее интересы, идеология.