Узок круг этих революционеров. Страшно далеки они от народа. Как рогоносец герцен дважды предал россию Разбудил революцию

Может, и разбудили его декабристы, но крышевал Ротшильд

В этом году исполнилось 200 лет со дня рождения Александра ГЕРЦЕНА — известного писателя и влиятельного публициста XIX века. Среднему и старшему поколению о нем рассказывали в школе. В памяти всплывает фраза ЛЕНИНА: «Декабристы разбудили Герцена. Герцен развернул революционную агитацию». Однако, окинув свежим взглядом жизненный путь литератора, приходишь к выводу – это сомнительный пример для подражания. Зато по его биографии можно было бы снять сочный эротический триллер.

В наше время Герцен мог бы стать популярным блогером. Писал он превосходно! «Радищев с Чернышевским ему в подметки не годятся!» — утверждали критики-современники. Сам Бисмарк, «железный канцлер» Германии, учил тонкости русского языка по газете «Колокол», издаваемой Александром Ивановичем и Н. П. Огаревым за границей. Но начнем, пожалуй, с личной жизни.

Грешил и каялся

Зигмунду Фрейду было бы интересно с таким пациентом. Тут сплошные комплексы и пикантные сексуальные приключения, измены и внебрачные дети.

Герцен был незаконнорожденный, что в те времена считалось «неприличным». И хотя любвеобильный папа-оберпрокурор дал нашему герою хорошее образование, Саша сильно переживал из-за своего положения. Самым близким ему человеком с детства стала двоюродная сестра Наташа Захарьина – тоже, представьте, незаконнорожденная. Он был старше её на пять лет и по-братски опекал. Забегая вперед, скажем — они поженятся.

Когда молодого Герцена выслали в Пермь, а затем в Вятку за вольнодумство и дружбу с «неблагонадежным элементом», Герцен писал родственнице возвышенные письма: «Когда же мы увидимся? Где? Все это темно, но ярко воспоминание твоей дружбы; изгнанник никогда не забудет свою прелестную сестру».

В ссылке наш герой не скучал. В частности, будучи в Вятке, он соблазнил супругу 50-летнего чиновника – 25-летнюю Прасковью Медведеву (ему самому 23). Потом, как истинный интеллигент, раскаялся и стал ныть в письмах к любимой кузине: «Опостылели мне эти объятья, которые сегодня обнимают одного, а завтра другого, гадок стал поцелуй губ, которые ещё не простыли от вчерашних поцелуев. Мне понадобилась душа, а не тело».

Наташа рада была его утешить: «Говори, говори, пиши, сколько можешь, сколько нужно к твоему облегчению, переливай все в мое сердце, оно не померкнет, не изноет». Ну как на такой не жениться!

«Низкоеврейский характер»

Невесту Александр фактически похитил из дома тетки-опекунши, которая хотела выдать её замуж за престарелого генерала. Все обошлось: они обвенчались, родился сын. Карьера пошла в гору. Но Герцен опять все портит — в его перехваченных письмах найдут какую-то крамолу. И вновь ссылка, теперь в Новгород.

Опальный Александр начал пить, развратничать. Оприходовал даже горничную Катерину, которая, получив отставку, наябедничала жене. У той от переживаний три последующие беременности закончились трагически.

В 1846 году умирает отец Герцена, оставив ему полмиллиона рублей, фантастическое состояние. Несметно богатый литератор переезжает за границу. И начинает издалека страстно любить Родину. А к жене меж тем подбирается другой «романтик».

Семья сходится с модным немецким поэтом Георгом Гервегом. Мразь, надо сказать, редкостная. Герцен содержал все семейство Гервега, а тот спал с его женой. Впрочем, чего Александр Иванович ожидал? Это же, как ему впоследствии пытались растолковывать интеллектуалы-социалисты, «прообраз поведения нового человека, свободного от чувства собственности и буржуазной морали».

Начав подозревать супругу в адюльтере, Герцен попытался с ней объясниться. А та несла какую-то чушь про «духовный брак втроем». В конце концов Герцен откупился от постылого семейства Гервегов, передав жене поэта Эмме (она знала о романе!) большие деньги.

Но негодяй не угомонился. Он предал огласке письма Натальи. Та ответила также письменно: «Мое увлечение было велико, слепо, но ваш характер вероломный, низкоеврейский, ваш необузданный эгоизм открылись во всей безобразной наготе своей во время вашего отъезда». Окончательно супругов примирила страшная трагедия – гибель в кораблекрушении матери Герцена и их сына-инвалида Николая.

Жена-кузина Наталья ЗАХАРЬИНА

Полюбилась жена друга

Но это не последний любовный треугольник в жизни классика. Уже в зрелые годы, после смерти жены-кузины (она умрет во время очередных родов, а всего из шестерых детей в этом браке до взрослого возраста доживут лишь двое), он сойдется с Натальей Тучковой, женой, на минуточку, своего лучшего друга – литератора и революционера Николая Огарева. Герцен старше её на 16 лет.

Дамочка была редкостной стервой, с ней наш герой был несчастен, хоть та и родила ему троих детей, которые носили фамилию официального супруга. Последний, к слову, с другом не рассорился — он обрел счастье в объятиях английской проститутки. Вот каковы были нравы «передовых людей» XIX века!

Однако, кроме секса, соратники ещё и занимались активной общественно-политической деятельностью. А именно: издавали в 1857 — 1867 годах в Лондоне и Женеве газету «Колокол». В ней печатались стихи Лермонтова, Некрасова, отрывки из «Былого и дум» Герцена. Издание одно время читали даже в Зимнем дворце. Многие считали критику Герцена царского правительства справедливой и своевременной. Но вскоре эмигрант-литератор наглядно показал, как он «любит» Родину.

«15 марта 1854 года Англия и Франция объявили войну России – началась Крымская война, где будут кровавые схватки и героическая оборона Севастополя, – . — А что Герцен? В материалах своих изданий он будет призывать русских солдат сдаваться. Когда начнется восстание в Польше, русских начнут там просто вырезать – герценовский «Колокол» полностью встанет на сторону поляков. Логика проста – Россия всегда и во всем виновата».

Картина «Отстоим Севастополь» Василия НЕСТЕРЕНКО

Крымская война, помимо безусловного героизма русских солдат, показала, к сожалению, технологическую и экономическую отсталость России от её военных противников. Однако желать своей родине поражения, как это делал ГЕРЦЕН, – просто отвратительно.

«Сифилис патриотизма»

О Крымской войне Герцен писал: «Россия охвачена сифилисом патриотизма» . По поводу польских событий: «Стыдно быть русским!» Прямо хоть печатай в нынешних либеральных газетах, прекрасно ляжет. А сколько террористов-народовольцев находило вдохновение в двусмысленном призыве Герцена: «Нужно сначала расчистить поляну, а там разберемся!» Мыслитель был далеко – его не взрывали.

В связи с отказом вернуться в Россию из Европы, когда во Франции началась революция, на имущество писателя наложили арест. Хлопочет о возвращении денег барон Джеймс Ротшильд, у которого большие интересы в России. И добивается своего. Какие строки написаны в «Колоколе» под влиянием одного из самых зловещих семейств в мировой истории, теперь уже наверняка не узнать. Но Ротшильды, которые мечтали заполучить контроль над Государственным банком Российской империи, ничего просто так не делали. Как вам такой портрет гиганта мысли? Неудивительно, что нынешним школьникам Герцена в пример не ставят – слишком, мягко говоря, противоречивая фигура.

К слову, ярый критик крепостничества, он почему-то так и не дал вольную своим крестьянам, к чему, в частности, призывал его Достоевский. Борьба в сытой загранице за светлое будущее русского мужика гораздо важнее!

Легендарная газета

Михаил Васильев

Младенец, окрещённый Александром, говоря языком полицейского протокола, был «прижит от сожительницы, немецкой девицы 16 лет, Генриетты-Вильгельмины-Луизы Гааг ». Дитя любви, или, если угодно, «дитя сердца». Фамилию маленький Саша получил соответствующую - Герцен .

Незаконнорождённым, которых в те времена всё ещё называли «выбл...ми», у нас принято сочувствовать. Дескать, страдальцы, без вины виноватые. В случае с Герценом это справедливо вдвойне и даже втройне. В памяти народной он сущест-вует именно что в страдательном залоге. Кто такой Герцен? Натурально, тот, которого «разбудили декабристы». И только потом он развернул революционную агитацию, а также -поставил второй по важности после «Что делать?» русский вопрос - «Кто виноват?». Может быть, ещё вспомнят, что Александр Иванович считался личным и первейшим врагом императора Николая I . Что ещё? Западник, революционер, русофоб и диссидент. Вроде как писатель. Эмигрант. Вполне успешно отсиживался в Лондоне. Короче, для людей, патриотически настроенных, - тот ещё вражина.

Ему нет равных

Александр Герцен в молодости. Фото: Commons.wikimedia.org / Выставка «Национальная портретная галерея», ГИМ, 2012

Лично мне его отношения с императором представляются в совершенно ином свете. Возводя свой род по отцу к знатному московскому боярину Андрею Кобыле , Герцен формально находился в далёком, но всё же родстве с царствовавшим домом Романовых , поскольку тот боярин - их общий предок. Так что налицо нормальная семейная разборка. Бывало и покруче, если вспомнить дворцовые перевороты с увечьями и трупами. Да и то, что Герцен покинул Россию и поселился в Европе, всего-навсего восстанавливало родовое положение вещей: предки Андрея Кобылы «вышли из немец». Герцен туда лишь вернулся - и по фамилии в том числе.

Да и западником он был весьма и весьма сомнительным. Во всяком случае, особым «преклонением перед иностранщиной», в чём его так любили упрекать и тогдашние, и нынешние охранители и радетели за Россию, Герцен не страдал. «...Европа изживёт свою бедную жизнь в сумерках тупоумия, в вялых чувствах без убеждений, без изящных искусств, без мощной поэзии» - это его слова. «До Северо-Американских Штатов было рабство и крепостное состояние, неправая война и неправое стяжание, но этот цинизм, эта наглость, эта преступная простота, это бесстыдное обнажение, - это ново и принадлежит Америке» - тоже Герцен.

«Аффтар жжот»?

Те же, кто любит порассуждать о революционной и подрывной деятельности «разбуженного декабристами», в принципе, недалеки от истины. Вот только они катастрофически забывают о том, что самую мощную из всех революций Герцен осуществил ещё при жизни. Революцию в русском языке. Да такую, что по сравнению с ней нынешние искажения русского языка, которыми заполнен Интернет, - все эти «аффтар жжот» - кажутся слащавым лепетом. В своё время журнал «Москвитянин» выпустил антигерценовский пасквиль, где перечислялись «217 нелепостей, безграмотностей, выражений, чуждых духу и грамматике русского языка». В их числе, например, такие слова и выражения, как «непроходимо глупый», «распущенность», «требовательность», а также памятные многим «гласность» и «перестройка». Всего, напомним, более двух сотен (!). Если расставить всех изобретателей новых слов по ранжиру, то выйдет, что Герцен здорово опережает и поэта Велимира Хлебникова с его «лётчиком», и писателя Николая Карамзина с его «впечатлением», и даже Маяковского с его «громадьём» и «прозаседавшимися». Иными словами, Герцен по-прежнему актуален и по-прежнему «жжот». Думается, это словечко ему бы понравилось. Недаром Тургенев , описывая его произведения, как-то обронил: «Это написано слезами и кровью. Это горит и жжёт».

Однажды отец Герцена стал свидетелем одного происшествия — уральский казак спас из Москвы-реки немецкого гувернера. Яковлев решает хлопотать о награде для спасителя. Постепенно выясняется, что спасенный — гувернер сына дальнего родственника — богатого помещика Огарева. Награду выбить удалось, и обстоятельства сложились впоследствии так, что спасенный гувернер стал часто бывать в доме Яковлева. Как-то он привел и своего воспитанника, Николая Огарева. Подростки завели беседу, и выяснилось, что они читают одни и те же книги, у них одни и те же источники вдохновения и кумиры. В 1828 году, во время одной из прогулок на Воробьевых горах, друзья клянутся бороться против тиранов, пожертвовав жизнью ради свободы и борьбы. На месте их клятвы теперь стоит памятный знак.

В 1829 году выходец из богатой и родовитой семьи Яковлевых, Александр Герцен и сын зажиточного помещика Николай Огарев поступают на физико-математический факультет Московского университета. В эти годы революционный центр России переместился из Петербурга в Москву, в Московский университет. Вокруг Герцена и Огарева образуется кружок революционно настроенной молодежи, где читаются запрещенные стихи Пушкина, говорят о французской революции 1789 года, о философии и многом другом.

Над Герценом и его друзьями сгущались тучи. Летом 1834 года с помощью провокатора жан­дармам удалось нащупать нити, которые вели к Герце­ну и его кружку. Начались аресты. 9 июля 1834 года аре­стовали Огарева, а 21 июля — самого Герцена. Он был сослан в Пермскую губернии, а чуть позже переведен в Вятку. В июле 1839 года с Герцена был снят полицейский арест, и в начале 1840 года он с женой и маленьким сыном Александром вернулся в Москву.

Ротшильд успешно помогал Герцену вести финансовые дела

Не успел Герцен завести широкого круга знакомых и друзей, как жизнь его в столице была оборвана новой ссылкой. В июне 1841 года Герцен был вынужден выехать в Новгород, куда был назначен советником Новгородского губернского правления. Летом 1842 года благодаря хлопотам Огарева Герцену было разрешено вернуться в Москву, где он должен был находиться под надзором полиции.

Навсегда оставив государственную службу, обеспеченный материально, Герцен в Москве все время посвящает литературным занятиям, беседам и спорам с друзьями и идейными противниками, становит­ся одной из центральных фигур московской общественной жизни. Герцен внимательно следит за умонастроениями крестьянства, записывает в дневнике о каждом услышан­ном факте протеста крепостных.

В духовной жизни страны все большую роль начинают играть демократы-разночинцы: семина­ристы, студенты, мелкие чиновники. У этой социальной силы, все более решительно заявлявшей о себе, кумир — Белинский. Статьи самого Герцена пользуются все большим вниманием у тех, кого он два десятилетия спустя назовет молодыми штурманами будущей бури. Герцен возлагал надежды на передовое дворянство, которое, по его мнению, должно стать адвокатом, защитником инте­ресов крепостного крестьянства.

25 марта 1847 года Герцен приезжает в Париж — го­род, с которым связаны его представления о Французской революции XVIII века и о ре­волюции 1830 года. А в конце 1847 года переезжает в Италию, где вскоре началось восстание в Палермо, и революционное движение распространилось на всю страну. В Риме Герцен вместе с женой и друзьями участвует в ночной демонстрации по случаю начала борьбы против австрийского владычества за осво­бождение страны. Герцен вспоминал позднее, что в это время он «жил на площади». Чтобы избежать ареста и возможной выдачи царскому правительству, он с чужим паспортом уезжает в Женеву.

Герцен использовал псевдоним «Искандер» — персидская версия Александра

Приехавший из России Огарев хорошо знал, что нуж­но русскому обществу, и подал Герцену мысль об орга­низации периодического издания. «Нам нужно бы изда­вать правильно журнал хоть в две недели, хоть в месяц раз. Мы бы излагали свои взгляды, желания для Рос­сии», — передает слова Огарева Наталья Алексеевна. Так возник знаменитый герценовский «Колокол», одним из сотрудников которого стал Огарев.

1 июля 1857 года вышел первый номер газеты. Эпиграфом к изданию Герцен поставил латинское выраже­ние «Vivos voco!» («Зову живых!»). Он так разъяснял это: «Живые — это те рассеянные по всей России люди мысли, люди добра всех сословий, мужчины и женщины, сту­денты и офицеры, которые краснеют и плачут, думая о крепостном состоянии, о бесправии в суде, о своеволии полиции, которые пламенно хотят гласности, которые с сочувствием читают нас. «Колокол» — их орган, их го­лос».

Герцен в молодости

Центральным вопросом журнала бы­ло освобождение крестьян от крепостной зависимости. Программа «Колокола» гласила: «Освобождение слова от цензуры, освобождение крестьян от помещиков, освобож­дение податного сословия от побоев».

Материалы Герцену посылали люди из разных слоев общества. Немало материалов привез с собой из России Огарев. «Колоколу» жаловались, «Колокол» любили, от «Колокола» ждали правды. «Колокол» не просто помещал информацию о русской жизни, а разоблачал, обличал, издевался. Редакторская рука Герцена, его сарказм, ирония чувствовались во всем. К журналу были специальные приложения, названия которых говорили сами за себя: «Под суд», «Правда ли?», «Под спудом». Очень ярким был отдел мелких критических корреспонденций под названием «Смесь», где использовался памфлет и комментирование сообщений из России.

Герцен был внебрачным сыном богатого помещика Яковлева и немки Гааг

Читали «Колокол» не только в Петербурге и Москве, журнал проникал и в отдаленные губернии России, в Сибирь. В провинции по его примеру появляются руко­писные журналы, студенческие рукописные газеты открываются эпиграфами из Герцена. Стремясь помочь вести повсеместную аги­тацию, Герцен и Огарев публикуют ряд статей, которые в простой и доступной малограмотному человеку форме разъясняли, где правда и что надо делать.

Портрет Николая Платоновича Огарева

Состояние Герцена и его матери осталось в России и находилось в ведении Московской сохранной казны, а реально — под негласным арестом как собственность эмигранта. Нужно было вернуть из России средства для жизни и ведения борьбы. Социалист Герцен решил эту проблему при помощи финансового магната барона Джемса Ротшильда. Сначала Герцен предложил Ротшильду два билета казны. Ротшильд принял его лично как известного русского общественного деятеля. Финансовые дела тогда шли плохо, курс был скверным; Ротшильд, как и любой грамотный финансист, предложил весьма невыгодные условия, но Герцен, как ни удивительно, согласился. Ротшильд взял «шефство» над финансовыми делами эмигранта: по его совету Герцен вложил деньги в ценные бумаги и гостиницу, что давало ему неплохой доход. Герцен с иронией писал в своем романе «Былое и думы», что революционный шаг, развязавший его с Россией, погрузил его в почтенное сословие консервативных тунеядцев, познакомил с банкирами и нотариусам, приучил заглядывать в биржевой курс, превратил в западного «рантье».

Несколько позднее Герцен предложил Ротшильду выкупить всё состояние семьи. Поверенный Ротшильда предъявил в России ценные бумаги, но ему было отказано, мотивируя «высочайшим соизволением». С учётом сложности «решения вопроса», он предложил Герцену пятипроцентную комиссию за свои услуги. Ротшильд написал гневное письмо царскому правительству, в котором пригрозил, что если проволочки с уплатой не прекратятся, то он предаст дело гласности и создаст огромные проблемы в размещении российских займов в Европе. В результате Герцен получил свои деньги, а Ротшильд, кроме скромных процентов, получил славу человека, который смог призвать к ответу даже императора России.

Портрет Александра Ивановича Герцена

«Борьба — моя поэзия», — признавался Герцен. Из двух с лишним тысяч статей и заметок, появившихся в «Колоколе» за десять лет, он написал больше тысячи. В октябре 1858 года «Колокол» опубликовал несколько секретных документов — о цензуре, о готовящемся освобождении крестьян, одним из последних был оглашён документ, в котором Александр II запрещал употреблять в служебных бумагах слово «прогресс». Далее следовали строки из «Письма к редактору»: «Слышите ли, бедняки, — нелепы ваши надежды на меня, — говорит вам царь. — На кого же надеяться теперь? На помещиков? Никак — они заодно с царём, и царь явно держит их сторону. На себя только надейтесь, на крепость рук своих: заострите топоры, да за дело — отменяйте крепостное право, по словам царя, снизу!»

Царь в ответ пошутил: «Скажите Герцену, чтобы он не бранил меня, иначе я не буду абонироваться на его газету», но в то же время дал распоряжение военному министерству отыскать и покарать предателя. Чиновники разных рангов, высокопоставленные вельможи, служители Священного синода — все получали по «Колоколу». Царь не успевал писать распоряжения: «В случае получения газеты никому о ней не сообщать, но оставлять исключительно для личного чтения». Герцен не преминул пошутить в одном из номеров: «Мы отправили прошлый лист «Колокола» в конверте на имя государя… Надеемся, что Долгоруков (шеф жандармерии) не скрыл его».

Одна из страниц газеты «Колокол»

Тайная полиция была готова на всё, чтобы унять лондонского вольнодумца. 10 октября 1861 года Герцен, Тургенев и «спонсор» Ротшильд получили одинаковые письма от «неизвестного друга»: «Третье отделение готовит попытку похитить вас или, если это понадобится, убить. Ради бога, не покидайте Англию, никуда не уезжайте и будьте крайне осторожны…». Но похищать и убивать никого не пришлось. «Колокол» просуществовал только 10 лет. Оппозиция благодаря Герцену изменилась — она поверила в свои силы. Герцен и его «Колокол» показались ей уже слишком мягкими, беззубыми, в 1860-е годы газета растеряла свою популярность, а «борцы с режимом» перешли к активным действиям.

Цитату Ильича о том, как "декабристы разбудили Герцена" я выучил еще в школе наизусть. До сих пор помню. Было еще неприличное переложение, а вот его забыл, к сожалению. Памятник фольклора, так сказать...

//Чествуя Герцена, мы видим ясно три поколения, три класса, действовавшие в русской революции. Сначала - дворяне и помещики, декабристы и Герцен. Узок круг этих революционеров. Страшно далеки они от народа. Но их дело не пропало. Декабристы разбудили Герцена. Герцен развернул революционную агитацию.

Ее подхватили, расширили, укрепили, закалили революционеры-разночинцы, начиная с Чернышевского и кончая героями «Народной воли». Шире стал круг борцов, ближе их связь с народом. «Молодые штурманы будущей бури» - звал их Герцен. Но это не была еще сама буря.

Буря, это - движение самих масс. Пролетариат, единственный до конца революционный класс, поднялся во главе их и впервые поднял к открытой революционной борьбе миллионы крестьян. Первый натиск бури был в 1905 году. Следующий начинает расти на наших глазах.

Чествуя Герцена, пролетариат учится на его примере великому значению революционной теории; - учится понимать, что беззаветная преданность революции и обращение с революционной проповедью к народу не пропадает даже тогда, когда целые десятилетия отделяют посев от жатвы; - учится определению роли разных классов в русской и международной революции. Обогащенный этими уроками, пролетариат пробьет себе дорогу к свободному союзу с социалистическими рабочими всех стран, раздавив ту гадину, царскую монархию, против которой Герцен первый поднял великое знамя борьбы путем обращения к массам с вольным русским словом.//
____________________
Оригинал взят у alanol09 в Наум Коржавин "ПАМЯТИ ГЕРЦЕНА"

Жестокий романс по одноимённому произведению В. И. Ленина

Любовь к Добру разбередила сердце им.
А Герцен спал, не ведая про зло...
Но декабристы разбудили Герцена.
Он недоспал. Отсюда всё пошло.

И, ошалев от их поступка дерзкого,
Он поднял страшный на весь мир трезвон.
Чем разбудил случайно Чернышевского,
Не зная сам, что этим сделал он.

А тот со сна, имея нервы слабые,
Стал к топору Россию призывать,-
Чем потревожил крепкий сон Желябова,
А тот Перовской не дал всласть поспать.

И захотелось тут же с кем-то драться им,
Идти в народ и не страшиться дыб.
Так началась в России конспирация:
Большое дело - долгий недосып.

Был царь убит, но мир не зажил заново.
Желябов пал, уснул несладким сном.
Но перед этим побудил Плеханова,
Чтоб тот пошел совсем другим путем.

Всё обойтись могло с теченьем времени.
В порядок мог втянуться русский быт...
Какая сука разбудила Ленина?
Кому мешало, что ребёнок спит?

На тот вопрос ответа нету точного.
Который год мы ищем зря его...
Три составные части - три источника
Не проясняют здесь нам ничего.

Да он и сам не знал, пожалуй, этого,
Хоть мести в нем запас не иссякал.
Хоть тот вопрос научно он исследовал,-
Лет пятьдесят виновного искал.

То в «Бунде», то в кадетах... Не найдутся ли
Хоть там следы. И в неудаче зол,
Он сразу всем устроил революцию,
Чтоб ни один от кары не ушел.

И с песней шли к Голгофам под знамёнами
Отцы за ним, - как в сладкое житьё...
Пусть нам простятся морды полусонные,
Мы дети тех, кто недоспал свое.

Мы спать хотим... И никуда не деться нам
От жажды сна и жажды всех судить...
Ах, декабристы!.. Не будите Герцена!..
Нельзя в России никого будить.

Создал цельную и полную глубокого содержания концепцию движения декабристов. Им дан классовый анализ декабристского движения и указано место декабристов в истории русской революционной борьбы.

Ленин называл декабристов «дворянскими революционерами». Периодизацию русского революционного движения Ленин начинает с восстания декабристов. Он подчеркивает, что восстание декабристов было первым революционным выступлением в России: «В 1825 году Россия впервые видела революционное движение против царизма...», - говорил Ленин в своем докладе о революции 1905 г. 1)

На периодизации русского революционного движения и на месте в нем декабристов Ленин остановился в статьях «Памяти Герцена», «Роль сословий и классов в освободительном движении», «Из прошлого рабочей печати в России» и в других работах. Ленин всюду начинает периодизацию русского революционного движения именно с декабристов, выделяя этап дворянской революционности, который сменяется затем этапом разночинским и далее - эпохой пролетарского революционного движения. «...Мы видим ясно три поколения, три класса, действовавшие в русской революции,- писал Ленин в статье «Памяти Герцена». - Сначала-дворяне и помещики, декабристы и Герцен. Узок круг этих революционеров. Страшно далеки они от народа. Но их дело не пропало. Декабристы разбудили Герцена. Герцен развернул революционную агитацию.

Ее подхватили, расширили, укрепили, закалили революционеры-разночинцы, начиная б Чернышевского и кончая героями «Народной воли». Шире стал круг борцов,

1) Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 30, с. 315.

ближе их связь с народом. «Молодые штурманы будущей бури» -звал их Герцен. Но это не была еще сама буря.

Буря, это -движение самих масс. Пролетариат, единственный до конца революционный класс, поднялся во главе их и впервые поднял к открытой революционней борьбе миллионы крестьян. Первый натиск бури был в 1905 году» 2) .

Основные лозунги декабристов - уничтожение крепостного права и самодержавия - были лозунгами буржуазной революционности, т. е. той революционности, которая сметает отживший феодализм и дает возможность укрепиться и развиться новому, молодому капиталистическому строю. Однако это не означает, что декабристы были представителями буржуазии. Буржуазная революция - важный этап в истории человечества - далеко не всегда совершается при гегемонии революционной буржуазии. В некоторых странах (Россия принадлежит к их числу) буржуазия не стала революционной в силу особых исторических причин. Русская буржуазия в это время уже возникла и укреплялась, однако, пригретая самодержавием и зависящая от его милостей, она не стала революционной силой. Она уютно устроилась в складках горностаевой мантии самодержавия. Менаду тем в революционной ликвидации феодализма был заинтересован народ в целом - без этого история всей страны не смогла бы развиваться дальше.

Особенностью русского исторического развития явилось то, что почин в борьбе против отжившего феодально-крепостного строя взяли на себя, как говорил Ленин, «лучшие люди из дворян» 3) . Презрев дворянские привилегии и преимущества своего класса, поняв, что эти привилегии стали злом и задерживают национальное развитие, эти люди стали, как называет их Ленин, «революционерами-дворянами», или «дворянскими революционерами». Этот ленинский термин глубоко отражает диалектическую сложность явления. Он подчеркивает классовую ограниченность этих революционных деятелей, но вместе с тем определяет их деятельность как революционную. Более того, целый период русского революционного движения Ленин называет периодом дворянской революционности,

2) Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 21, с. 261.

3) Ленин В, И. Полн. собр. соч., т, 23, с. 398,

считая главными его представителями декабристов и Герцена.

Важно отметить, что для эпиграфа к «Искре» Владимир Ильич выбрал строку из стихотворения декабриста Александра Одоевского. Этим стихотворением поэт от имени товарищей отвечал А. С. Пушкину, тайно приславшему сосланным в Сибирь декабристам свое послание «Во глубине сибирских руд». В ответ на слова Пушкина «не пропадет ваш скорбный труд и дум высокое стремленье» прозвучали слова Одоевского:

Наш скорбный труд не пропадет, Из искры возгорится пламя.

Последнюю строку Ленин и сделал эпиграфом «Искры», подписав под ним: «Ответ декабристов Пушкину».

В. И. Ленин и его товарищи, арестованные царской полицией в декабре 1895 г., в шутку называли себя «декабристами». Это слово воспринималось Лениным и его соратниками как овеянное революционной традицией. Об этом прозвище вспоминает Н. К. Крупская 4) , встречается оно и у самого Ленина в работе «Что делать?» 5) .

Большевики в своей печати и в своей прокламационной литературе не раз вспоминали восстание декабристов как первое открытое революционное выступление в истории русской революционной борьбы и отдавали должное его историческому значению.

4) Крупская Н.К. Воспоминания о Ленине. М., 1932, с. 32.

5) См.: Ленин В, И. Полн. собр. соч., т. 6, с. 34.

Нечкина М.В. Декабристы. М., "Наука" 1984.