Кого из стрельцов помиловал петр 1. Мария Гамильтон: за что Петр I казнил свою любовницу. Стрелецкий бунт в литературе и искусстве
На беспорядки и преступления надлежит конечно налагать наказания
однако ж и сберегать жизнь подданных сколь возможно.
Смертная казнь в России известна с давних пор. Первоначально это была кровная месть за убийство родича, когда убийца карался мечом, будучи застигнутым на месте преступления. Однако, именно как вид наказания, официально налагаемый государством и осознаваемый обществом, смертная казнь появляется в Пространной Редакции Русской Правды в XI веке. С тех пор институт смертной казни эволюционирует, и уже в Соборном Уложении можно отметить развитую классификацию этого вида наказания. В нем так же четко определен круг преступлений, за совершение которых человек может быть лишен жизни. Вторым документом, определяющим в XVIII веке смертную казнь как наказание, был Артикул Воинский. Проанализировав два этих законодательных памятника, можно выделить следующие случаи применения смертной казни: убийство, разбой, отягченный убийством, рецидивный разбой, изнасилование, фальшивомонетчество, преступление против церкви, преступление против жизни, здоровья и чести царя. Последний случай включал в себя: непристойные речи, самозванничество, бунт, измену, сдачу крепости неприятелю и т.д. В данном случае смертной казнью карались не только сами преступники, но и их родственники, если им было известно о готовящемся государственном преступлении.
Не случайно в качестве эпиграфа к докладу были взяты слова Петра о том, что необходимо сберегать жизнь подданных «сколь возможно». Дело в том, что Петр считал, что наказание должно преследовать не только карательные и устрашающие, но и исправительные цели, а преступников, чьи преступления не вышли за угрожающие государству пределы, можно использовать и как рабочую силу в интересах страны. Нина Борисовна Голикова, петербургский исследователь, в своем исследовании, основанном на изучении деятельности Преображенского приказа с 1697 по 1708гг. на основе документов, хранящихся в Архиве Древних актов, отмечает снижение количества смертных приговоров по сравнению с деятельностью аналогичных карательных органов в предшествующий период. Так, с 1697 по 1708гг. Преображенским приказом было рассмотрено 772 дела, из них смертные приговоры были вынесены только в 48 случаях. Львиная доля из этих приговоров приходилась на время следствия по делу стрелецкого восстания. Однако нельзя говорить о том, что российское правосудие в этот период своей истории встало на путь смягчения наказания, что оно превращается в нечто гуманное и либеральное. По сути, в России в то время смертная казнь оставалась одной из самых варварских и жестоких в Европе.
В XVIII веке в России было 6 основных видов лишения преступника жизни:
- отсечение головы (мечом, секирой, топором);
- колесование;
- четвертование;
- повешение (за шею, ноги или ребро);
- сожжение (разновидность – копчение);
- «посажение» на кол.
Это – наиболее распространенные виды смертной казни. Но были и «экзотические». Во-первых, это аркебузирование - расстрел для военных преступников. Во-вторых, это закапывание живым в землю – специфическая смертная казнь для женщин-мужеубийц. В тоже время, на рубеже XVII – XVIII веков в прошлое уходит «посажение на воду» - казнь через утопление. Уже в 20-ые годы XVIII века эти виды казней не применяются.
Приговор к колесованию предполагал 2 вида казни: «верхнюю», менее мучительную (отсечение головы, а затем переламывание членов трупа, который выставляли на колесе), и «нижнюю», т.е. такую, которая начиналась с низу тела и была более мучительной. В приговорах о ней писали: «Колесовать живова». Тогда изломанное тело еще живого преступника укладывали (привязывали) на закрепленные горизонтально на столбе тележное колесо. Закон и традиция предполагали 2 вида мучительной казни четвертованием: у преступника либо сначала отсекали голову, а потом руки и ноги, либо ему отсекали («обсекали») сначала руки и ноги, а потом отрубали голову. Последний вариант казни был, естественно, мучительнее первого.
Три вида казни предполагали приговоры о повешении преступника: простое повешение, когда человека вешали за шею, и мучительное, когда преступника подвешивали за ребро или за ноги. К сожжению приговаривали преступников преимущественно по делам веры: еретиков, отступников, богохульников, а так же ведунов и волшебников. Способ сожжения в приговорах обычно не уточнялся.
Физическая смерть на эшафоте, называемая с петровских времен «натуральной смертью», соседствовала с «политической смертью». Вот как она описана в одном из приговоров 1725г.: «Вместо натуральной смерти политическую: бить кнутом нещадно и, вырезав ноздри, послать в Рогервик в каторжную вечную работу». Почему эта казнь называется политической, сказать трудно. Но ясно, что политическая смерть не была физическим уничтожением преступника, она означала предание его гражданской казни, уничтожала человека как члена общества. Политическую смерть применяли и к негосударственным преступникам – обыкновенным убийцам и грабителям. Чаще всего приговор к такому наказанию рассматривался как помилование, как освобождение от физической смерти.
Рассмотрим «политическую казнь». Выше уже говорилось о различии «натуральной» и «политической» смерти, хотя до самого конца преступник мог и не знать, что его не собираются лишать жизни, а устроят лишь имитацию «натуральной смерти». Церемония политической казни проводилась в точности так же, как и натуральной, только кончалась иначе – преступнику оставляли жизнь. Казнимого раздевали, зачитывали смертный приговор, клали на плаху и тут же снимали. При этом оглашался указ об освобождении от смертной казни.
«Натуральная смерть», или «лишение живота», а именно отсечение головы, записывалось в протоколе сыскного учреждения так: «Казнен: отсечена голова на плахе». Из документов неясно, каким орудием пользовались при экзекуции, хотя выбор орудий был невелик – или топор, или меч. Неясно, каким был топор – мясницкий, топор дровосека, или это была секира. Согласно Артикулу Воинскому 1715г., головы секли мечом – «мечом казнены», «мечом наказать». Когда отсекали головы мечом, то приговоренного ставили на колени, и палач широким замахом сносил преступнику голову с плеч. При казни топором неприменнным атрибутом была плаха – чурбан из дуба или липы, высотой не более метра, возможно, с выемкой для головы.
Опытный палач отделял голову от туловища одним ударом и тот час, подняв ее за волосы, показывал толпе. Предъявление головы публике так же полно символического смысла: зрители удостоверялись, что казнь действительно совершилась без обмана. Если за палаческую работу брались непрофессионалы, или палач был неопытен, то казнимого ожидали страшные муки. К этому нужно добавить, что сознание не угасало сразу после отделения головы от тела. Исследования французских врачей конца XIX века показали, что голова казненного несколько секунд и даже минут жила и закрытые веки открывались в ответ на названное имя казненного человека. Эти выводы послужили причиной отмены казни на гильотине, которая сама по себе была более совершенна, чем палач, - ведь в ответственный момент человеческая рука могла дрогнуть и принести казнимому огромные страдания.
В Артикул Воинский 1715г. включено важное положение о казни. Если раньше, в XVII веке, казнимый преступник оставался жив после первого удара палача или срывался с виселицы, то ему по давней традиции даровали жизнь. Артикул отменил обычай: «Когда палач к смерти осужденному имеет голову отсечь, а единым разом головы не отсечет, или когда кого имеет повесить, а веревка порветца и сужденный с виселицы оторветца и жив, и еще жив будет, того ради осужденный не свободен есть, но палач имеет чин свой [обязанность] до тех мест [до тех пор] отправлять, пока осужденный живота лишиться и тако приговор исправлен быть может».
Некоторые авторы считают повешение древнейшей казнью на Руси. Как уже сказано выше, повешение было трех видов: обычное («повесить за шею» или просто «повесить», в одном случае «обвесить»), повешение (повешение) за проткнутое крюком ребро («повешен за ребро») и, наконец, повешение за ноги. При подвешивании за ребро смерть не наступала сразу, и преступник мог довольно долго жить. Эту казнь могли совмещать с другими видами наказания, например с колесованием.
Четвертование представляло собой расчленение тела преступника с помощью меча или топора – точнее, специального топорика для отсечения рук и ног. В обоих случаях преступнику вначале отрубали левую руку и правую ногу (или наоборот), затем это повторялось с оставшейся рукой и ногой, а затем отсекали и голову. Но в других случаях преступнику обрубали сначала голову, а затем уже руки и ноги. Четвертование в первом случае называлось «рассечением живого» и усугубляло муки преступника, во втором же было выражением милости государя.
Можно сказать, что страшно мучительной была казнь колесованием, когда переламывались кости преступнику на эшафоте с помощью лома или колеса. Из документов видно, что преступнику ломали преимущественно руки и ноги. Средневековые гравюры и описания современников позволяют судить о технике этой казни. Сохранилось палаческое колесо XVIII века. Оно позволяет прийти к выводу, что это орудие казни внешне походило на колесо каретное. Его деревянный обод снабжен железными оковками, края которых загнуты для того, чтобы усилить ломающий кости удар. Преступника, опрокинутого навзничь, растягивали и привязывали к укрепленным на эшафоте кольцам или к вбитым в землю кольям. Под суставы (запястья, предплечья, лодыжки, колени и бедра) укладывались клинья или поленья, а затем с размаху били ободом колеса по членам, целясь в промежутки между поленьями так, чтобы сломать кости, но при этом не раздробить тела. В приговорах указывалось, что именно ломать: ребра, руки, ноги и т.д. Казнь колесованием впервые применили в России как западную новинку при казни стрельцов в 1698г. Приговор «колесовать руки и ноги» чаще всего относился к процедуре «колесования живова», что означает колесование заживо. Этот вид казни считался очень жестоким. После того, как преступнику ломали руки и ноги, его клали на укрепленное на столбе колесо, где он медленно умирал. Из некоторых описаний следует, что переломанные члены преступника переплетали между спицами укрепленного на столбе колеса. Ломая кости, палачи при этом стремились не повредить внутренних органов, чтобы не ускорить смерть и чтобы мучения затянулись. Положенные на колеса преступники жили иногда по нескольку дней, оставаясь в сознании.
Посажение на кол было одной из самых мучительных казней. Кол вводился в задний проход, и тело под собственной тяжестью насаживалось на него. Искусство палача состояло в том, чтобы острие кола или прикрепленный к нему металлический стержень ввести в тело преступника без повреждения жизненно важных органов и не вызывать обильного приближающего конец кровотечения. Кол с преступником устанавливался вертикально.
Нельзя сказать, что сожжение в России особенно распространенной смертной казнью, не то, что в Европе, где костры с еретиками горели весь XVII и XVIII вв. Смерть в срубе была мучительна, и скорее всего казнимый погибал не от огня, а от удушья. Для казни рубили небольшой бревенчатый домик, наполняли его смоляными бочками и соломой, потом преступника вводили внутрь сруба и запирали там. По другим данным, преступников опускали в сруб сверху «так, что затем нельзя было их не видеть, не слышать. Есть сведения и о другой «технологии» этой казни: преступника бросали («метали») в горящий сруб. Сжигали так же и на медленном огне – коптили.
Фальшивомонетчикам заливали горло металлом (обычно оловом), который находили у них при аресте. Как и других преступников, их тела водружали (привязывали) на колесо, а к его спицам прикрепляли фальшивые монеты.
Выше уже говорилось, что признание упорствующим преступником своей вины, отречение его от прежних взглядов власть воспринимала с удовлетворением и могла облегчить участь приговоренного либо перед казнью (назначали более легкое наказание), либо во время экзекуции. Тот, кто просил пощады, раскаивался или давал показания, мог рассчитывать на снисхождение, получить, как тогда говорили, «удар милосердия». Такому покаявшемуся преступнику облегчали мучения – отсекали голову или пристреливали.
К особо тяжким преступлениям прибавлялись позорящие посмертные наказания-надругательства: голову втыкали на кол, труп или его части клали на колеса или втыкали на колья на время, определенное указом. Затем останки сжигали, а пепел развеивали по ветру.
Существует легенда, что дочь Петра Елизавета, совершая переворот 25 ноября 1741г. дала клятву, что, став императрицей, никогда не подпишет смертный приговор. Правда ли это или нет – неизвестно, но при анализе источников исследователи пришли к выводу, что ни ОДИН человек в ее царствование не был лишен жизни на эшафоте, а приговоренных к смерти ссылали на каторгу. Особо заметным считается указ 7 мая 1744г., который запрещал приведение на местах смертных приговоров без разрешения на то Сената. И ни разу за время царствования Елизаветы Сенат не издал соответствующего указа. Эта фактическая отмена смертной казни была законодательно оформлена указом 1754г., в котором говорилось, что «натуральная смертная казнь» должна быть заменена другим наказанием в обязательном порядке.
Однако с приходом к власти Екатерины II была возобвлена, и лишь с указа 6 апреля 1775г., после казни участников восстания Пугачева, ее де-факто заменяют кнутом.
В дальнейшем было еще несколько случаев, когда власть «игнорировала» этот указ и применяла смертную казнь, например в деле о декабристах. Однако, с 1775 по 1917гг. смертная казнь в России была лишь исключительным наказанием и применялась в качестве санкции при преступлении против монархии.
Стрелецкое восстание 1698 г. – поход стрельцов на Москву с целью посадить на царский трон царевну Софью. Были остановлены и разбиты верными войсками под Воскресенским Новоиерусалимским монастырем, Софья пострижена в монахини.
НАКАНУНЕ БУНТА 1682 Г.
В таком положении были дела, когда умер Феодор. В самый день его смерти, во время присяги Петру, стрельцы приказа Карандеева отказались целовать крест: к ним отправлены были окольничий князь Константин Щербатый, думный дворянин Змеев и думный дьяк Украинцев, которым удалось уговорить стрельцов, и они поцеловали крест Петру.
ХОД БУНТА 1682 Г.
15 мая произошел так называемый стрелецкий бунт. Милославские дали знать утром этого дня в стрелецкие слободы, что изменники задушили царя Ивана. Стрельцов звал и в Кремль. В боевом порядке выступили стрелецкие полки в Кремль, успели занять кремлевские ворота, прекратили сношения Кремля с остальным городом и подошли ко дворцу. Во дворце собрались, услыша о приближении стрельцов, бояре, бывшие в Кремле, и патриарх. Из криков стрельцов они знали, зачем явилось стрелецкое войско, знали, что они считали царя Ивана убитым. Поэтому на дворцовом совете было решено показать стрельцам и Ивана, и Петра, чтобы сразу убедить их в полном отсутствии всякой измены и смуты во дворце. Царица Наталья вывела обоих братьев на Красное крыльцо, и стрельцы, вступив на разговор с самим Иваном, услышали от него, что "его никто не изводит, и жаловаться ему не на кого". Эти слова показали стрельцам, что они жертва чьего-то обмана, что изменников нет и истреблять некого. Старик Матвеев умелой и сдержанной речью успел успокоить стрельцов настолько, что они хотели разойтись. Но Михаил Юрьевич Долгорукий испортил дело. Будучи, после отца своего Юрия, вторым начальником Стрелецкого приказа и думая, что теперь стрельцы смирились совсем, он отнесся к толпе с бранью и грубо приказывал ей расходиться. Стрельцы, рассердясь и подстрекаемые людьми из партии Милославских, бросились на него, убили его и, опьяненные первым убийством, бросились во дворец искать других "изменников". Матвеева они схватили на глазах царицы Натальи и Петра (некоторые рассказывали, что даже выхватили из их рук) и рассекли на части; за Матвеевым были схвачены и убиты бояре князь Ромодановский, Аф. Кир. Нарышкин и другие лица. Особенно искали стрельцы ненавистного Милославским Ив. Кир. Нарышкина, способнейшего брата царицы, но не нашли, хотя обыскали весь дворец. Убийства совершались и вне дворца. В своем доме был убит князь Юрий Долгорукий. На улице схвачен и потом убит Ив. Макс. Языков, представитель третьей дворцовой партии. Над трупами убитых стрельцы ругались до позднего вечера и, оставив караул в Кремле, разошлись по домам.
16 мая возобновились сцены убийства. Стрельцы истребили всех тех, кого сторона Милославских считала изменниками. Но желаемого Ив. Кир. Нарышкина не нашли и в этот день - он искусно прятался во дворце. 17 мая утром стрельцы настоятельно потребовали его выдачи, как последнего уцелевшего изменника. Чтобы прекратить мятеж, во дворце нашли необходимым выдать Ивана Кирилловича. Он причастился и предался стрельцам, его пытали и убили. Этим окончился мятеж.
[…] У Милославских, таким образом, исчезли их политические противники. Хозяевами дел становились теперь они, Милославские; представительницей власти стала Софья, потому что Наталья Кирилловна удалилась от дел. В те дни ее грозили даже "выгнать из дворца". Вступление во власть со стороны Милославских выразилось тотчас же после бунта тем, что места, занятые прежде в высшей московской администрации людьми, близкими к Нарышкиным, еще до окончания бунта перешли к сторонникам Софьи. Князь В.В. Голицын получил начальство над Посольским приказом; князь Ив. Андр. Хованский с сыном Андреем стали начальниками Стрелецкого приказа (т. е. всех стрелецких войск). Иноземский и Рейтарский приказы подчинены были Ив. Мих. Милославскому.
Но, завладев фактически властью, уничтожив одних и устранив отдел других своих врагов, Софья и ее сторонники не заручились еще никаким юридическим основанием своего господствующего положения. Таким юридическим основанием могло быть воцарение царя Ивана и передача опеки над ним какому-нибудь лицу его семьи. Этого Софья достигла помощью тех же стрельцов. Конечно, по наущению ее сторонников, стрельцы били челом о том, чтобы царствовал не один Петр, а оба брата. Боярская дума и высшее духовенство, боясь повторения стрелецкого бунта, 26 мая провозгласили первым царем Ивана, а Петра - вторым. Немедленно затем стрельцы били челом о том, чтобы правление поручено было, по молодости царей, Софье. 29 мая Софья согласилась править. Мятежных, но верных ей стрельцов Софья угощала во дворце. Таким образом, партия Софьи достигла официального признания своего политического главенства.
Однако все население Москвы и сами стрельцы сознавали, что стрелецкое движение, хотя и вознаграждалось правительством, было все-таки незаконным делом, бунтом. Сами стрельцы поэтому боялись наказания в будущем, когда правительство усилится и найдет помимо них опору в обществе и внешнюю силу. Стараясь избежать этого, стрельцы требуют гарантий своей безопасности, официального признания своей правоты. Правительство не отказывает и в этом. Оно признает, что стрельцы не бунтовали, а только искореняли измену. Такое признание и было засвидетельствовано всенародно в виде особых надписей на каменном столбе, который стрельцы соорудили на Красной площади в память майских событий.
Постройка такого памятника, прославлявшего мятежные подвиги, еще более показала народу, что положение дел в Москве ненормально и что стрельцы, до поры до времени, единственная сила, внушающая боязнь даже дворцу.
Платонов С.Ф. Полный курс лекций по русской истории. СПб., 2000 http://magister.msk.ru/library/history/platonov/plats005.htm#gl2
МЯТЕЖ 1682 Г. ГЛАЗАМИ ОЧЕВИДЦА
И мая в 15 день в 11 часу дня собрався они, стрельцы всех приказов, с ружьем: с копьи и с мушкеты, з бердыши, с пушки и, засфетя фетили, ударили в боробаны и били в колокола у своих приходских церквей и в большой городовой набатной колокол. И ходили в Кремль стройством з знамены, и пришли в Кремль на Красное крыльцо и на иные крыльца, и в царевы палаты, и теремы, и переходы. И ис царевых полат царь Петр Алексеевич вышел з бояры, и они, стрельцы, прошали изменников бояр. И взяли, и подняли на копьи боярина князя Григорья /л. 240 об./ Ромодановского и вынесли на Красную площедь, и изрубила в части. Тут же, на площади, казнили своими руками: в мелочь изрубили бояр князь Михаила Долгоруково, Артемона Матвеева, Афанасья Нарышкина, Федора Салтыкова, думнова Лариона Иванова с сыном, полковника Григорья Горюшкина. Да боярина князя Юрья Долгоруково пришли на двор, и ис хором ево с крыльца скинули, и за ворота выволокли и искололи. И на другой день ево ж, князь Юрья, мертвого изрубили в мелкие части. И в Холопье приказе записные холопьи книги и всякие писма и казну разгромя, и всякие книги и крепости вынесли на Красную площедь, и все изодрали и розметали, и людем боярским дали волю. А в царских хоромах по всем ходили /л. 241./ невежливо с ружьем и искали бояр казнить. И у святейшего патриарха в Крестовой палате, и в ыных в полатах во всех, и во всем дому с ружьем ходили, и бояр искали ж, и святейшего патриарха про бояр с невежеством спрашивали, и дверь у полат вырубили, и дворецкого его по веревки в окно ж метали не однова, и вис на веревки.
И мая в 16 день думного Аверкея Кирилова на площеди казнили ж, и боярских людей, которые почели уносить платье и грабить казнили ж.
И мая в 18 день царицы Натальи Кириловны брата, боярина Ивана Нарышкина, пытали и казнили, и голову ево на копье взоткнули, и Данила жидовина с сыном казнили ж./л. 241 об./
И мая в 19 день царицы Натальи Кириловны отца, боярина Кирила Нарышкина, пострыгли в Чюдове монастыре и сослали ево в сылку в Кирилов монастырь за великим караулом.
А им, стрельцом и салдатом, выдали великое денежное жалованье, а кружечной двор был заперт. А убитых тела лежали на площади дней по пяти. И тех убитых животы их взяты на государя, и по оценке малой продовали им же, /л. 242./ стрельцом, а опричь стрельцов никому не продовали.
Поденные записи очевидца московского восстания 1682 года // Советские архивы, № 2. 1979 http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVII/1680-1700/Vosst_1682/Ocevidec/text.htm
СТРЕЛЕЦКИЙ БУНТ 1689 Г.
[…] В 1689 г., по возвращении Голицына из Крыма. Началось со слухов. Пошли разговоры, что стрельцы, по наущению Софьи и начальника Стрелецкого приказа Федора Шакловитого, снова замышляют убить Петра и вдовствующую царицу Наталью Кирилловну. Напуганный этим известием, семнадцатилетний Петр ночью бежал из своей резиденции в селе Преображенском под защиту стен Троице-Сергиевого монастыря. Противостояние Нарышкиных и Милославских, Петра и Софьи приняло ничем не замаскированный характер. Однако стрельцы на сей раз повели себя очень пассивно, набат не зазвучал, сторонников у правительства не оказалось. Патриарх, выехавший для переговоров с Петром, больше не вернулся в Москву. Вслед за патриархом потянулись бояре, уходили строем с развернутыми знаменами пешие и конные полки. Софью и Голицына просто никто не хотел поддерживать, а стрельцы с готовностью выдали Петру Шакловитого. В итоге Шакловитому отрубили голову. Голицын был сослан, а Софья заточена в монастырь.
Гумилёв Л.Н. От Руси до России. М., 2003. Часть 3. Царство Московское. На пороге империи http://www.bibliotekar.ru/gumilev-lev/65.htm
СТРЕЛЕЦКИЙ БУНТ 1698 Г.
[…] В царском стане все приготовилось к бою, так как мятежники были непоколебимы в своем намерении сражаться. Но стрельцы выказывали не меньшую заботливость: они устраивали боевую линию, наводили орудия, становились рядами, отправляли обычный молебен и делали воззвание к Богу, как будто бы они должны были вступить в бой с врагами за правое дело. Нет такой бессовестной злобы, которая бы осмелилась выказываться откровенно, не прикрываясь личиной добродетели и справедливости. Оба отряда, осенив себя бесчисленное множество раз крестным знамением, начали сраженье. Войско Шеина открыло пушечную и ружейную пальбу, но только холостыми зарядами, так как воевода не терял еще надежды, что стрельцы, испуганные действительным отпором, возвратятся к повиновению. Но стрельцы, заметив, что после первых выстрелов не было ни раненых, ни убитых, сделались еще смелее в своем злодеянии. С большим присутствием духа, чем прежде, открыли они огонь, и несколько убитых и большое число раненых пали от их выстрелов. Когда смерть и раны достаточно уверили, что нужны более сильные меры, разрешено было полковнику де Граге не употреблять более холостых зарядов, но стрелять ядрами и картечью из пушек большого калибра. Полковник де Граге этого только и ожидал: он тотчас же дал столь удачный залп в мятежников, что укротил их ярость, и стан врагов, бывший поприщем подвигов сражавшихся воинов, превратился в место жалкого побоища. Одни падали мертвые, другие в ужасе бегали, как безумные, потеряв вместе с самонадеянностью и присутствие духа; те, которые в этом опасном положении сохранили более здравого рассудка, старались ослабить и даже уничтожить действие царской артиллерии, взаимно направляя свои орудия на пушки де Граге, но усилие их было тщетно. Полковник де Граге предупредил их оборот, направив свои орудия на пушки мятежной толпы; он открыл огонь, который, подобно беспрерывному урагану, сметал приближающихся к их орудиям стрельцов; много из них пало, еще большее число обратилось в бегство, и никто уже не смел возвращаться к своей батарее.
Корб И.Г. Дневник путешествия в Московское государство. Пер. и примеч. А. И. Малеина СПб., 1906. Краткое описание опасного мятежа стрельцов в Московии http://www.hrono.ru/libris/lib_k/korb05.html
ПЫТКА СРЕЛЬЦОВ
Жестокость мучений, которым предавали преступников, была неслыханная: их ужасно били плетьми, но, не получая ответа, допросчики подвергали спины стрельцов, обагренные кровью и заплывшие сукровицей, действию огня, чтобы, через медленное обжигание кожи изувеченного тела, острая боль, проникая до мозгов костей и самых фибр нервов, причиняла жестокие мучения. Эти пытки употреблялись поочередно, сменяя одна другую. Страшно было и видеть и слышать эту ужасную трагедию. На открытой равнине было разложено более тридцати страшных костров, над ними обжигали несчастных, подвергаемых допросу, которые издавали ужасные вопли; на другом месте раздавались жестокие удары плетью, и таким образом прекраснейшая на земле местность обратилась в место зверских истязаний.
Когда большая часть преступников уже подверглась пытке, нашлись между ними такие, которые не вынесли муки и объявили следующее показание касательно своих злых замыслов: “Мы знаем, как преступно наше дело; мы все заслужили смертную казнь, и, быть может, ни один из нас не желал бы быть освобожден от оной. Если бы судьба оказалась благоприятной нашим замыслам, мы бы подвергли бояр таким же казням, каких ожидаем теперь как побежденные, ибо мы имели намерение все предместье Немецкое сжечь, ограбить и истребить его дотла и, очистив это место от немцев, которых мы хотели всех до одного умертвить, вторгнуться в Москву; потом, убив тех солдат, которые бы нам оказали сопротивление, прочих присоединить к себе как соучастников в нашем злодеянии, бояр одних казнить, других заточить и всех их лишить мест и достоинств, чтобы тем легче привлечь к себе чернь. Некоторые священники пошли бы перед нами с иконой Божией Матери и образом св. Николы, чтобы показать, что мы не по коварству взялись за оружие, но по благочестию, во славу Бога и на защиту веры. Овладев верховной властью, мы бы рассеяли в народе письма, в которых бы уверяли, что его царское величество, выехавши, по дурным советам немцев, за границу, за морем скончался. В них народ читал бы также следующее: нужно предпринять меры, чтобы государственный корабль не носился по морю без кормчего, через что мог бы легко подвергнуться опасности, попасть на какие-либо скалы, претерпеть крушение, а потому царевна Софья Алексеевна будет временно посажена на престол, пока царевич не достигнет совершеннолетия и не возмужает. Василий Голицын будет возвращен из ссылки, чтобы помогать своими мудрыми советами Софье”. Так как все статьи этого показания были настолько важны, что даже каждая из них, взятая в отдельности, подвергала виновных смертной казни, то воевода Шеин велел сделать по оным приговор, обнародовать его и исполнить.
Стрелецкий бунт 1698 года - восстание московских стрелецких полков, вызванное тяготами службы в пограничных городах, изнурительными походами, притеснениями со стороны полковников.
Предыстория
В марте 1698 года в Москве появились 175 стрельцов, дезертировавших из 4 стрелецких полков, участвовавших в Азовских походах Петра I 1695-1696. Оставленные в Азове в качестве гарнизона стрельцы вместо ожидаемого возвращения в Москву в 1697 были направлены в Великие Луки.
Попытка московских властей арестовать в Москве их челобитчиков на полковое начальство не удалась. Стрельцы укрылись в слободах и установили связь с царевной Софьей Алексеевной, находившейся в заточении в Новодевичьем монастыре; 4 апреля 1698 против стрельцов были посланы солдаты Семёновского полка, которые при содействии посадских людей «выбили» мятежных стрельцов из столицы. Стрельцы вернулись в свои полки, в которых началось брожение.
Ход бунта
6 июня они сместили своих начальников, избрали по 4 выборных в каждом полку и направились к Москве. Восставшие (около 4 тыс. человек) намеревались возвести на престол царевну Софью или в случае её отказа В. В. Голицына, находившегося в ссылке. Правительство выслало против стрельцов Преображенский, Семёновский, Лефортов и Гордонов полки (всего 2300 человек) и дворянскую конницу под командованием А. С. Шеина и П. Гордона.
14 июня после смотра на реке Ходынка полки выступили из Москвы. 17 июня, опередив стрельцов, войска Шеина заняли Новоиерусалимский (Воскресенский) монастырь. 18 июня в 40 верстах к западу от Москвы восставшие были разбиты.
Казни стрельцов
«Утро стрелецкой казни». Картина В. И. Сурикова (1881, ГТГ)
22 и 28 июня по приказу Шеина были повешены 56 «пущих заводчиков» бунта, 2 июля - ещё 74 «беглеца» в Москву. 140 человек были биты кнутом и сосланы, 1965 человек разосланы по городам и монастырям.
Срочно возвратившийся из-за границы 25 августа 1698 Пётр I возглавил новое следствие («великий розыск»). С сентября 1698 по февраль 1699 были казнены 1182 стрельца (современники называли намного большие цифры - до 7000 казненных), биты кнутом, клеймены и сосланы 601 (преимущественно малолетние). В казни участвовал сам царь и (по его приказу) бояре и «все палатные люди».
Дворовые места стрельцов в Москве были розданы, строения проданы. В феврале 1700 Боярская дума приговорила к казни 42 человека, следствие и казни продолжались до 1707. В конце XVII - начале XVIII в. были расформированы 16 стрелецких полков, не участвовавших в восстании. Стрельцы с семьями были высланы из Москвы в др. города и записаны в посадские.
Описание казней
Казни стрельцов начались в Москве 10 октября 1698 года по приказу московского царя Петра I . Всего было казнено около 2000 стрельцов. Пятерым стрельцам Петр І отрубил головы лично.
О массовых пытках и казнях стрельцов, в том числе и с личным участием царя Петра І , пишут многие историки.
Российский историк Николай Костомаров так описывает казни стрельцов и членов их семей:
Снова потом происходили пытки, мучили, между прочим, разных стрелецких жен, а с 11 октября до 21 в Москве ежедневно были казни; четверым на Красной площади ломали руки и ноги колесами, другим рубили головы; большинство вешали. Так погибло 772 человека, из них 17 октября 109ти человекам отрубили головы в Преображенском селе. Этим занимались, по приказанию царя, бояре и думные люди, а сам царь, сидя на лошади, смотрел на это зрелище. В разные дни под Новодевичьим монастырем повесили 195 человек прямо перед кельями царевны Софьи, а троим из них, висевшим под самыми окнами, дали в руки бумагу в виде челобитных. Последние казни над стрельцами совершены были в феврале 1699 года.
По сведениям российского историка Соловьева казни происходили следующим образом:
30 сентября была первая казнь: стрельцов, числом 201 человек, повезли из Преображенского в телегах к Покровским воротам; в каждой телеге сидело по двое и держали в руке по зажженной свече; за телегами бежали жены, матери, дети со страшными криками. У Покровских ворот в присутствии самого царя прочитана была сказка: «В распросе и с пыток все сказали, что было придтить к Москве, и на Москве, учиня бунт, бояр побить и Немецкую слободу разорить, и немцев побить, и чернь возмутить, всеми четыре полки ведали и умышляли. И за то ваше воровство указал великий государь казнить смертию». По прочтении сказки осужденных развезли вершить на указные места; но пятерым, сказано в деле, отсечены головы в Преображенском; свидетели достоверные объясняют нам эту странность: сам Петр собственноручно отрубил головы этим пятерым стрельцам.
Австрийский дипломат Иоганн Корб, присутствовавший на казнях дает такое описание:
Эта казнь резко отличается от предыдущих; она совершена весьма различным способом и почти невероятным: 330 человек за раз, выведенные вместе под роковой удар топора, облили всю долину хотя и русской, но преступной кровью; эта громадная казнь могла быть исполнена потому только, что все бояре, сенаторы царства, думные и дьяки, бывшие членами совета, собравшегося по случаю стрелецкого мятежа, по царскому повелению были призваны в Преображенское, где и должны были взяться за работу палачей. Каждый из них наносил удар неверный, потому что рука дрожала при исполнении непривычного дела; из всех бояр, крайне неловких палачей, один боярин отличился особенно неудачным ударом: не попав по шее осужденного, боярин ударил его по спине; стрелец, разрубленный таким образом почти на две части, претерпел бы невыносимые муки, если бы Алексашка, ловко действуя топором, не поспешил отрубить несчастному голову…
Берхгольц, Российская империя, Цитаты и извлечения для рефератов, ЯАвторыКазнь, Пенитенциарная система
Ф. Берхгольц
После обеда я ездил с обоими бригадирами, Негелейном и Тихом, за город посмотреть на трех колесованных в этот день утром, но еще живых, убийц и делателей фальшивой монеты. Зрелище было отвратительное. Они получили только по одному удару колесом по каждой ноге и руке и после того были привязаны к трем укрепленным на шестах колесам. Один из них, старый и очень болезненный, был уже мертв; но оба другие, еще молодые, вовсе не имели на лице смертной бледности, напротив, были очень румяны. Меня уверяли, что люди в таком положении жили иногда от четырех до пяти дней. Эти двое были так веселы, как будто с ними ничего не случилось, преспокойно поглядывали на всех и даже не делали кислой физиономии. […] О невообразимой жестокости Русского народа посланник Штамке рассказывал мне еще одну историю, которой за несколько лет в Петербурге сам был очевидцем. Там сожгли заживо одного человека, который, во время богослужения, толстой палкой вышиб у епископа из рук образ какого-то святого и сказал, что по совести убежден, что почитание икон есть идолопоклонство, которое не следует терпеть. Император, говорят, сам несколько раз ходил к нему, во время содержания его под стражей и после произнесения приговора, и уверял его, что, если он только скажет перед судом, что заблуждался, ему будет дарована жизнь, даже не раз отсрочивал исполнение казни; но человек этот остался при том, что совесть не позволяет ему поступить так. Тогда его поставили на костер, сложенный из разных горючих веществ, и железными цепями привязали к устроенному на нем столбу с поперечной на правой стороне планкой, к которой прикрепили толстой железной проволокой и потом плотно обвили насмоленным холстом руку вместе с палкой, служившей орудием преступления. Сперва зажгли эту правую руку и дали ей одной горетЁ до тех пор, пока огонь не стал захватывать далее, и князь-кесарь, вместе с прочими вельможами, присутствовавшими при казни, не приказали поджечь костер. При таком страшном мучении преступник не испустил ни одного крика и оставался с совершенно спокойным лицом, хотя рука его горела одна минут семь или восемь, пока наконец не зажгли всего возвышения. Он неустрашимо смотрел все это время на пылавшую свою руку и только тогда отвернулся в другую сторону, когда дым уж очень стал есть ему глаза и у него начали гореть волосы. Меня уверяли, что за несколько лет перед тем брат этого человека был сожжен почти таким же образом и за по-добный же поступок.
Дневник камер-юнкера Ф.В. Берхгольца. В 4 ч. М., 1902. Ч. 2. С. 199-200.
Пытки и казни.
©»Загадочные преступления прошлого», 1999 г.
Нет никакого преувеличения в том утверждении, что следственное производство на Руси, несмотря на свою суровость, вплоть до Петра Первого оставалось много гуманнеё европейского. Именно этот монарх — в силу весьма специфических черт своей личности — много способствовал ужесточению процедуры дознания и казни.
Петровская и послепетровская эпоха оставила несколько поразительных примеров расправ над живыми людьми, которые надолго запечатлелись в памяти народной, попали в письма и воспоминания современников, послужив источником разного рода преданий.
Расследование деятельности Царевича Алексея, предпринятое в 1717-18 гг. специально учрежденной «Тайной канцелярией», дало Петру Первому информацию о том, что его первая супруга — Евдокия Федоровна Лопухина (в пострижении инокиня Елена) имела любовную связь с майором Степаном Богдановичем Глебовым.
Связь эта началась около 1714 г. или несколько ранеё, когда Глебов, будучи комиссаром по набору рекрутов, посетил монастырь, где содержалась в заточении опальная царица. Царь чрезвычайно болезненно воспринял это известие; скореё всего, оно задевало его мужское самолюбие. Во всяком случае Глебов, не игравший никакой политической роли в кружке оппозиционеров, подвергся пыткам не в пример болеё мучительным, нежели его болеё влиятельные подельники (епископ Досифей, Александр Кикин, Федор Пустынный и др.
).
Из следственного дела известно, что майора Глебова пытали четыре раза. В первый раз, будучи подвешен на «виске», офицер получил 34 (!
) удара кнутом. Уже одно это следует считать запредельной жесткостью, поскольку даже крепкому мужчине болеё 15 ударов кнутом за одну пытку обычно не наносили. Петр Первый добивался от Глебова признания факта интимной близости со своей прежней супругой. Глебов по преданию, записанному в апреле 1731 г. леди Рондо, «плюнув ему в лицо, сказал, что не стал бы говорить с ним, если б не считал долгом своим оправдать свою повелительницу «.
Возможно, этот плевок и спровоцировал неистовость назначенной Петром Первым пытки.
Следующей пыткой были раскаленные угли, которые прикладывались к открытым ранам Глебова, оставшимся от порки кнутом. Для третьей пытки были использованы раскаленные железные щипцы, которые прикладывались к рукам и ногам допрашиваемого офицера. Несмотря на чудовищные страдания, майор отказывался признать свою вину и утверждал, что оклеветан.
Петр Первый был чрезвычайно раздражен стойкостью офицера; Царь не сомневался, что на самом деле любовная связь имела место (ему об этом сообщил сын — Алексей Петрович — сам бывший под следствием). Чтобы сломить сопротивление Глебова Петр Первый приказал привязать его к доске, утыканной гвоздями. Офицер пролежал без движения на этой доске трое суток, после чего сознался в выдвинутых против него обвинениях. Помимо сознания в любовной связи с царицей Евдокией, Глебов дал разоблачительные показания против епископа Ростовского Досифея, которые фактически предопределили жестокий приговор в отношении последнего.
Манифест от 6 марта 1718 г. подвел итог почти годового расследования и всенародно объявил о предстоящих расправах над сторонниками Царевича Алексея Петровича.
В этом документе прямо говорилось о прелюбодеянии Глебова; сделано это было для того, чтобы осрамить опальную Царицу Евдокию и выставить в дурном свете всех обвиняемых, потворствовавших прелюбодейству.
Казни были проведены 15 марта 1718 г. в г. Москве и растянулись болеё чем на три часа. Самодержавный режиссер, разрабатывая ритуал казни, дал волю садистким фантазиям.
Петр Первый обязал присутствовать при исполнении приговора своего сына Алексея. На глазах последнего его друзья и единомышленники приняли мученическую смерть.
Кикину — секретарю Царевича — было назначено колесование и 4 раза по 100 ударов кнутом, на сто двадцатом ударе он начал агонизировать и палач поспешил отрубить ему голову; камердинеру Афанасьеву было назначено отрубание головы; колесован был епископ Досифей, голову его насадили на кол, а внутренности — сожгли. Поклановскому, после порки кнутом отрезали нос, уши и язык (это было против правил, такого рода «увечные» наказания не комбинировались). Но если колесования и порка кнутом были все же традиционны для «пыточной» практики того времени, то казнь майора Глебова оказалась совершенно исключительной для народных обычаев и потрясла всех, видевших её.
Глебов … был живым посажен на кол.
Казнь свершилась в третьем часу пополудни. К смертнику были прикомандированы архимандрит Спасского монастыря Лопатинский, иеромонах Маркел и священник того же монастыря Анофрий. Они д. б. напутствовать умирающего на пороге в иную жизнь. Из рассказов священников известно, что Глебов во время чудовищной экзекуции ни проронил ни слова; на все призывы к покаянию отвечал, что каяться ему не в чем.
Ночью офицер попросил иеромонаха Маркела принести ему Святые Дары, умирающий хотел причаститься. Неизвестно, выполнил ли эту просьбу иеромонах; боясь гнева самодержавного самодура, он никому этого не сказал.
Смерть Глебова последовала в половине восьмого утра 16 марта 1718 г. Голова его была отрублена, а тело было снято с кола и брошено среди тел других казненных по этому делу.
(Надо сказать. что неуважение к телам казненных было традиционным для петровской эпохи. Своим небрежением к останкам врагов он глубоко ранил чувства многих православных верующих.
Известно, что тела стрельцов, казненных Петром Первым еще в 1698-99 гг., оставались незахороненными вплоть до 1713 г. ; их истлевшие останки висели в петлях на стенах Новодевичьего монастыря, лежали на колесах или были насажены на колья у городских ворот. В 1714 г. Преображенский приказ расследовал донос на некоего Карпа Евтифьевича Сытина из которого следовало, что последний возмущался «головами казненных, воткнутых на колья за Спасскими воротами».
Поскольку казненные стрельцы были, как сказали бы сейчас, политическими преступниками, а не уголовными, то и донос на Сытина принял характер политического. Обер — фискал Алексей Нестеров в 1714 г. расследованию этому хода не дал, что через 8 лет было поставлено в вину ему самому и способствовало его осуждению.)
Впрочем, казнив ненавистного майора, Петр Первый его не забыл.
Через некоторое время Государь Император изволил вернуться к этой истории: видимо, Монарх не чувствовал себя до конца отмщеным. Через три с половиной года — 15 августа 1721 г.
— он повелел Святейшему Синоду предать Степана Глебова вечной анафеме, т. е. церковному проклятию.
Казни стрельцов при Петре I
Во исполнение этого повеления преосвященный Варлаам, епископ Суздальский и Юрьевский, издал 22 ноября 1721 г. т. н. архиерейский указ в котором привел форму провозглашаемой анафемы.
В ней майор Глебов был назван «злолютым закона Божия преступником», «царского величества противником», «лютейшим благочестия преступником и презирателем».
Т. о. за одно и то же преступление один и тот же человек с интервалом в три года был наказан дважды. Причем, второй раз — уже посмертно. Такой вот казус…
Если оценивать расправу над майором Глебовым ретроперспективно, то нельзя не признать её за оформленное законодательно убийство. Никакой объективной угрозы Глебов ни лично Самодержцу, ни власти Его не представлял.
Вся вина офицера сводилась к тому лишь, что этот человек оказался способен питать добрые чувства к опальной Царице, психологически поддерживал её в тяжелейшие моменты жизни и делал это не из корыстных побуждений. Это благородство и духовная чистота майора служили, видимо, немым укором Петру. Думается, что если бы Глебов на допросах заявил, будто был прельщен деньгами и знатностью любовницы, то он имел бы шанс быть помилован. Душу беспутного Монарха согрела бы мысль о том, что перед ним обычный негодяй, под стать ему самому.
Но именно благородство Глебова, его преданность Царице, и вызвали ту беспощадную ярость Монарха, которую иначе, как одержимостью, и назвать-то никак нельзя.
28 июня (18-го по юлианскому календарю) 1698 года взбунтовавшиеся стрельцы потерпели поражение от войск, верных Петру I . Это был далеко не первый их конфликт: Пётр на всю жизнь запомнил события 1682 года, когда стрельцы развязали настоящий террор против Нарышкиных, родственников его матери, и их сторонников.
смертная казнь, палач
Помнил он и то, как заговорщики из стрельцов пытались убить его самого в 1689 году. Их третье выступление оказалось роковым…
Стрелецкое войско появилось в России в сер.
XVI века, в эпоху Ивана IV, и составило элиту войска. Иностранные путешественники, посещавшие Московское царство, нередко называли их «мушкетёрами».
Для этого имелись все основания: стрельцы были вооружены как холодным оружием (бердышами, саблями и шпагами), так и огнестрельным (пищалями, мушкетами), могли быть как пехотинцами, так и всадниками. Со временем стрельцы помимо военной службы стали также заниматься ремеслом и торговлей, были освобождены от посадских податей, а для решения всех вопросов их деятельности создали специальный Стрелецкий приказ.
К концу XVII века стрелецкое войско приобрело значительное влияние в государстве, де-факто превратившись в гвардию, на которую могли опираться придворные группировки и которая оказывала влияние на принятие решений. Это отчётливо стало ясно после бунта 1682 года, когда именно стрельцы настояли на возведении сразу двух царей на престол - Петра I и Ивана V - при регентстве царевны Софьи.
В 1689 году часть стрельцов выступила на стороне Софьи против Петра, но дело закончилось победой последнего и заключением царевны в Новодевичий монастырь. Широких репрессий против стрельцов тогда, однако, не последовало.
В 1697 году царь Пётр I на время покинул Россию, уехав в Великое посольство - большую дипломатическую миссию, в рамках которой он посетил ряд европейских государств и провёл переговоры с наиболее влиятельными монархами эпохи.
В его отсутствие недовольство, зревшее среди стрельцов, из глухого стало перерастать в открытое. Они были недовольны тем, что Пётр отдавал предпочтение полкам «нового строя» во главе с иностранными генералами - Патриком Гордоном и Францем Лефортом.
Жаловались стрельцы на нехватку продовольствия и жалованья, а также длительную разлуку с семьями. В марте 1698 года 175 стрельцов дезертировали из своих полков и отправились в Москву, чтобы подать челобитную с изложением всех своих проблем. В случае отказа они готовы были начать «бить бояр». Иван Троекуров, возглавлявший Стрелецкий приказ, приказал арестовать представителей стрельцов, но их поддержала собравшаяся толпа недовольных.
Начало бунту было положено.
Вскоре к житейским причинам выступления добавились и политические: среди стрельцов и их сторонников быстро распространились слухи, будто бы Петра во время его поездки по Европе подменили или даже убили, а сюда в Москву везут его двойника «из немцев». Восставшие быстро наладили контакты с царевной Софьей, заверяя её в своей поддержке, а она якобы ответила им двумя письмами с призывами расширять восстание и не признавать власть Петра.
Впрочем, в подлинности этих писем у исследователей до сих пор нет уверенности.
Фёдор Ромодановский
Князь Фёдор Ромодановский, которого Пётр на время своего отсутствия фактически поставил во главе государства, отправил против стрельцов Семёновский полк.
С его помощью мятежные стрельцы вынуждены были покинуть Москву. Это, однако, привело к объединению за пределами столицы всех бунтующих полков и смещению их полковников.
В нач. июня восставшие числом около 2200 человек обосновались возле Воскресенского Новоиерусалимского монастыря. Именно здесь они столкнулись с войсками, оставшимися верными Петру I: Преображенским, Семёновским, Лефортовским и Бутырским полками. Всех вместе их было в два раза больше, чем восставших стрельцов.
Позже к ним присоединились другие проправительственные силы во главе с боярином Алексеем Шеиным и генералом Патриком Гордоном, а также артиллерия. При таком соотношении сил исход конфликта был очевиден. 18 июня состоялось короткое сражение, продолжавшееся около часа и завершившееся полным поражением стрельцов.
Погибших на поле битвы было не так много. Гордон писал о 22 убитых стрельцах и порядка 40 раненых. Вскоре боярин Шеин развернул следствие, по результатам которого повесили 56 человек, обвинённых в организации бунта, множество участников бунта били кнутом и отправили в ссылку.
Однако такое наказание вовсе не удовлетворило Петра. Вернувшись из Европы, он развернул против стрельцов полномасштабные репрессии, в рамках которых к казни приговорили более тысячи человек, около 600 были биты кнутом и сосланы. Царь словно хотел раз и навсегда покончить со столь ненавистным ему стрелецким войском и, воспользовавшись бунтом, поквитаться с ним за 1682 год.
Массовые казни развернулись в разных частях Москвы.
Самые масштабные из них проводились в подмосковном селе Преображенское (ныне - в черте столицы). По свидетельствам некоторых очевидцев-иностранцев, Пётр принял личное участие в экзекуции и своими руками отрубил пятерым стрельцам головы, после чего заставил своих приближённых последовать его примеру.
Опыта в таком «ремесле» они, конечно, не имели, поэтому удары наносили неточно, тем самым лишь усиливая мучения обречённых на смерть.
Ещё одним местом казней стрельцов стала Красная площадь, в частности, Лобное место.
Существует укоренившийся стереотип, будто бы оно использовалось исключительно для казней, оттого «Лобным местом» сегодня нередко называют место исполнения смертных приговоров. На самом деле это совсем не так: Лобное место на Красной площади служило трибуной для оглашения царских указов и публичных обращений к народу, также оно фигурировало в некоторых церемониях и обрядах, к примеру, в крестных ходах по праздникам.
Лишь во времена Петра I это место обагрилось кровью. В 1698–1699 годах здесь, как и в Преображенском, прошли многочисленные казни стрельцов. Скорее всего, отсюда и берёт свои истоки дурная «слава» Лобного места.
Стрелецкий бунт 1698 года и расправа над его участниками по-своему отразились в русском искусстве. Самое известное полотно на эту тему - картина Василия Сурикова «Утро стрелецкой казни», показавшая весь ужас развернувшегося противостояния и трагическую судьбу стрельцов и их семей.
Повешенных стрельцов также можно увидеть на картине Ильи Репина «Царевна Софья»: труп одного из казнённых виден через окошко кельи.
Арсений Тарковский посвятил Стрелецкому бунту стихотворение «Петровские казни», начинающееся такими словами:
Передо мною плаха
На площади встаёт,
Червонная рубаха
Забыться не даёт.
О событиях 1698 года вспомнила и Анна Ахматова в поэме «Реквием».
Она посвящалась репрессиям конца 1930-х годов. Поэт вспоминала, как стояла в тюремных очередях в Ленинграде, её душу разрывал страх за арестованного сына - Льва Гумилёва. В «Реквиеме» есть такие строчки:
Буду я, как стрелецкие жёнки,
Под кремлёвскими башнями выть.
О судьбе стрельцов идёт речь в романе Алексея Толстого «Пётр I» и поставленном по нему фильме «В начале славных дел», снятом Сергеем Герасимовым в 1980 году.
Годы 1689 — 1699
(окончание)
Годы 1698 и 1699
25 августа 1698 г. вернулся Петр в Москву из путешествия. В этот день он не был во дворце, не видел жены; вечер провел в Немецкой слободе, оттуда уехал в свое Преображенское. На следующий день на торжественном приеме боярства в Преображенском он начал резать боярские бороды и окорачивать длинные кафтаны.
Брадобритие и ношение немецкого платья были объявлены обязательными. Не желавшие брить бород скоро стали платить за них ежегодную пошлину, относительно же ношения немецкого платья не существовало никаких послаблений для лиц дворянского и городского сословия, в старом наряде осталось одно крестьянство да духовные лица. Старые русские воззрения не одобряли брадобрития и перемены одежды, в бороде видели внешний знак внутреннего благочестия, безбородого человека считали неблагочестивым и развратным.
Московские патриархи, даже последний – Адриан – запрещали брадобритие; московский же царь Петр делал его обязательным, не стесняясь авторитетом церковных властей. Резкое противоречие меры царя с давними привычками народа и проповедью русской иерархии придало этой мере характер важного и крутого переворота и возбудило народное неудовольствие и глухое противодействие в массе.
Но и более резкие поступки молодого монарха не замедлили явиться глазам народа. Не медля по возвращении из-за границы, Петр возобновил следствие о том бунте стрельцов, который заставил его прервать путешествие.
Бунт этот возник таким образом.
Стрелецкие полки по взятии Азова были посланы туда для гарнизонной службы. Не привыкнув к долгим отлучкам из Москвы, оставив там семьи и промыслы, стрельцы тяготились дальней и долгой службой и ждали возвращения в Москву.
Но из Азова их перевели к польской границе, а в Азов на место ушедших двинули из Москвы всех тех стрельцов, которые еще оставались там. В Москве не осталось ни одного стрелецкого полка, и вот среди стрельцов на польской границе разнесся слух, что их навсегда вывезли из столицы и что стрелецкому войску грозит опасность уничтожения.
Этот слух волнует стрельцов; виновниками такого несчастья они считают бояр и иностранцев, завладевших делами. Они решаются силой противозаконно возвратиться в Москву и на дороге (под Воскресенским монастырем) сталкиваются с регулярными войсками, высланными против них. Дело дошло до битвы, которой стрельцы не выдержали и сдались.
Боярин Шеин произвел розыск о бунте, многих повесил, остальных бросил в тюрьмы.
Стрелецкий бунт 1698, розыск и казни. Учебный видеофильм
Петр остался недоволен розыском Шеина и начал новое следствие.
В Преображенском начались ужасающие пытки стрельцов. От стрельцов добились новых показаний о целях бунта: некоторые признались, что в их деле замешана царевна Софья, что это в ее пользу стрельцы желали произвести переворот. Трудно сказать, насколько это обвинение Софьи было справедливо, а не вымучено пытками, но Петр ему поверил и страшно мстил сестре и карал бунтовщиков.
Софья, по показанию современника, была предана суду народных представителей. Приговора суда мы не знаем, но знаем дальнейшую судьбу царевны.
Она была пострижена в монахини и заключена в том же Новодевичьем монастыре, где жила с 1689 г. Перед самыми ее окнами Петр повесил стрельцов. Всего же в Москве и Преображенском было казнено далеко за тысячу человек. Петр сам рубил головы стрельцам и заставлял то же делать своих приближенных и придворных. Ужасы, пережитые тогда Москвой, трудно рассказать: С. М. Соловьев характеризует осенние дни 1698 г. как время «террора».
Утро стрелецкой казни.
Картина В. Сурикова, 1881
Рядом с казнями стрельцов и уничтожением стрелецкого войска Петр переживал и семейную драму. Еще будучи за границей, Петр уговаривал свою жену постричься добровольно. Она не согласилась. Теперь Петр отправил ее в Суздаль, где она, спустя несколько месяцев, была пострижена в монахини под именем Елены (июнь 1699 г.). Царевич Алексей остался на руках у тетки Натальи Алексеевны.
Ряд ошеломляющих событий 1698 г.
страшно подействовал и на московское общество, и на самого Петра. В обществе слышался ропот на жестокости, на новшества Петра, на иностранцев, сбивших Петра с пути. На голос общественного неудовольствия Петр отвечал репрессиями: он не уступал ни шагу на новом пути, без пощады рвал всякую связь с прошлым, жил сам и других заставлял жить по-новому.
И эта борьба с общественным мнением оставляла в нем глубокие следы: от пытки и серьезного труда переходя к пиру и отдыху, Петр чувствовал себя неспокойно, раздражался, терял самообладание. Если бы он высказывался легче и обнаруживал яснее свой внутренний мир, он рассказал бы, конечно, каких душевных мук стоила ему вторая половина 1698 г., когда он впервые рассчитался со старым порядком и стал проводить свои культурные новшества.
А политические события и внутренняя жизнь государства шли своим чередом.
Обращаясь к управлению государством, Петр в январе 1699 г. проводит довольно крупную общественную реформу: он дает право самоуправления тяглым общинам посредством выборных Бурмистерских палат. Эти палаты (а за ними и все тяглые люди) изъяты из ведения воевод и подчинены московской Бурмистерской палате, также выборной. В конце того же 1699 года Петр изменяет способ летосчисления.
Наши предки вели счет лет от сотворения мира, а начало года – с 1 сентября (по старому счету 1 сент.
Пытки и казни стрельцов при Петре I
1699 г. было 1 сент. 7208 г.). Петр предписал 1 января этого 7208 года отпраздновать как Новый год и этот январь считать первым месяцем 1700 г. от Рожд. Христова. В перемене календаря Петр опирался на пример православных славян и греков, чувствуя, что отмена старого обычая многим не понравится.
Так в виде отдельных мер Петр начинал свои реформы. Одновременно с этим намечал он и новое направление своей внешней политики: Подготовительный к деятельности период кончился.
Петр сформировался и принимался за тяжелое бремя самостоятельного управления, самостоятельной политики. Рождалась великая эпоха нашей исторической жизни.
Уважаемые гости! Если вам понравился наш проект, вы можете поддержать его небольшой суммой денег через расположенную ниже форму. Ваше пожертвование позволит нам перевести сайт на более качественный сервер и привлечь одного-двух сотрудников для более быстрого размещения имеющейся у нас массы исторических, философских и литературных материалов.
Просьба делать переводы через карту, а не Яндекс-деньги.
